Тем временем внутри МИ-5 шли ожесточенные дебаты о том, что делать с Чапменом. Рид, Мастерман и Робертсон были уверены, что он «честен и искренен», хотя и непостоянен. «В его искренности не приходится сомневаться», — настаивал Рид. Мальчик с рабочей окраины, выросший в многоквартирном доме на Кингз-Кросс и выучившийся лишь благодаря стипендии, он понимал, с какими трудностями сталкивала Чапмена жизнь, и мог говорить с ним на одном языке. Остальные, однако, не испытывали подобной уверенности. Капитан Шенкс, один из сотрудников, подобно Риду работавших с двойными агентами, считал Чапмена мошенником, «чье оружие — приятная, учтивая и обходительная манера общения в сочетании с мнимой утонченностью… Он как катящийся камень, который не успевает обрасти мхом, зато полирует себе бока». Шенкс полагал возможным, что в Чапмене сохранилась «искра благородства», однако сомневался в этом. В конце концов, Эдди был спекулянтом и бандитом, согласившимся служить немцам из своекорыстных интересов и теперь предлагавшим услуги Британии, исходя из тех же мотивов. «Чапмен далеко не дурак, и, вполне возможно, он решил угодить и нашим, и вашим. Сложно себе представить, что человек, всю жизнь остававшийся врагом общества, может быть движим патриотическими чувствами». Шенкс соглашался с тем, что, «патриот ли Чапмен или приспособленец, он в любом случае оказал Британии услугу», однако не мог скрыть своей неприязни к нему.
Подобные сомнения были отчасти справедливы, однако при этом они показывали и ту пропасть, что разделяла профессионалов из спецслужб, по большей части выходцев из высших слоев общества, получивших хорошее образование, и мошенника из рабочей семьи, вовсе образования не имевшего, с которым им, однако, приходилось теперь работать локоть к локтю. От внимания снобов из числа сотрудников не укрылось, что Эдди пытается скрыть свой северо-восточный акцент за «витиеватой манерой речи» — однако с его стороны это была лишь попытка походить манерой речи на образованного человека. «Когда он говорит естественно, повинуясь лишь чувствам, его речь безграмотна, — заметил один из следователей. — Однако, на мой взгляд, тот факт, что человек с его биографией и характером сумел приобрести хотя бы зачатки культуры, уже достоин всяческого восхищения».
Самая глубокая пропасть отделяла Эдди Чапмена от Виктора, лорда Ротшильда — пэра, миллионера, ученого и главу В1С — подразделения МИ-5, ведавшего взрывчаткой и диверсиями.
Лорд Ротшильд был продуктом Итона, Кембриджа, элитных ночных клубов — словом, представителем самой аристократической элиты Британии. Помимо наследственного титула, он обладал всем, что можно купить за деньги, а также IQ, равным 184. Малкольм Маггеридж, журналист и писатель, во время войны работавший в разведке, находил его несносным типом, до краев переполненным «фальшивыми истинами науки и столь же безосновательным самоуважением, ожидаемым и от других лишь из-за его состояния и знаменитого имени». Однако в то же время он был до странности застенчив и совершенно бесстрашен, отличаясь при этом чисто мальчишеской страстью к взрывчатым веществам. Как глава В1С (подразделения со штатом из двух секретарей), Ротшильд занимался вопросами предотвращения диверсий. Он должен был определять, какие из британских военных производств наиболее беззащитны перед диверсантами, а также предупреждать попытки диверсий со стороны немецких агентов. Одной из его обязанностей, в частности, было проверять присылаемые Уинстону Черчиллю сигары, дабы убедиться, что в них не установлены мины-ловушки. Другой, куда менее веселой задачей было обезвреживание немецких мин. Бывало, немцы прятали взрывчатку в вешалках для одежды, маскировали мины под лошадиный помет, набивали тринитротолуолом термосы. Этим он занимался с удивительным хладнокровием, работая в частной лаборатории, которую оплачивал из собственного весьма туго набитого кармана. «Когда разбираешь на части взрыватель, времени пугаться нет», — писал он. Многие охотно поверили бы лорду Ротшильду на слово в этом вопросе.
Лорд Виктор Ротшильд, пэр, миллионер, ученый и глава отдела МИ-5 по диверсионной деятельности и взрывному делу. Ротшильд и Чапмен сошлись на почве страсти к взрывчатым веществам.
Как хорошо подготовленный немецкий диверсант, Чапмен неминуемо должен был встретиться с лордом Ротшильдом, дабы тот внимательно изучил его и, по возможности, «разминировал» — столь же тщательно, как любую бомбу. Они встречались дважды, проговорили много часов подряд и отлично поладили, поскольку и мошенник, и пэр испытывали одинаковый восторг от громких взрывов. Они обсудили мины-ловушки, приспособления для замедления взрыва, угольные бомбы, бомбы для подрыва поездов, а также различные способы затопления кораблей. Чапмен рассказал лорду Ротшильду, как можно сделать взрыватель из наручных часов, бутыли из-под чернил или нити накаливания электрической лампочки, как замаскировать взрыватель на рельсах с помощью бабочки, спрятать динамит в брикете марципана и изготовить детонатор из уротропина — патентованного лекарства от желудочных хворей.
Ротшильд, изумленный и восхищенный, впитывал информацию:
— Все, что вы держите в голове, — это поразительно. Ваша память — просто кладезь интереснейших, потрясающих сведений.
— У меня большой опыт в устройстве подобных штук.
— Вы ведь и раньше много знали об этих делах?
— Мой практический опыт был довольно ограниченным.
— Вы специалист по электричеству?
— Нет, но моя бурная карьера действительно началась с должности электротехника.
— Проблема в том, что вы слишком искусны в этих делах… Я имею в виду, что обычный парень, которого немцы могли бы привлечь к сотрудничеству, вряд ли окажется таким способным.
Они продолжали болтать, восхищаясь искусством друг друга, — высококлассный ученый и не менее искусный грабитель.
— А как вы открываете сейфы? — поинтересовался Ротшильд.
— Очень просто: надо просто заложить динамит в замочную скважину. Так вы не повредите сейф — если только заложите слишком много, тогда у сейфа снесет дверцу, но если вы все сделаете правильно — сейф просто откроется.
Так потомок великой династии банкиров научился грабить банки.
Когда речь зашла о фальшивой диверсии на заводе «Де Хавилланд», взгляд Ротшильда стал мечтательным.
— Жаль, что меня не было с вами. — Пэр Англии завистливо вздохнул. — Это было весело, правда?
Закончив беседу о прошлом, они перешли к вопросу о будущем.
— Чем вы собираетесь заняться, когда вернетесь во Францию? — поинтересовался Ротшильд.
— Вообще-то я открыт для предложений. Я имею в виду, что, если я могу быть полезен, я готов сделать все, что в моих силах.
У Ротшильда была просьба: он хотел бы иметь в своем распоряжении немецкие бомбы, детонаторы и кое-какие технические штуки.
— Думаю, нам бы стоило получить от них кое-какое оборудование.
