Я направился к Кэт, хотелось перекинуться с ней парой слов, подержать ее за руку. Но не успел я к ней приблизиться, как послышался шум винтов.
Окрашенный в камуфляжные цвета вертолет появился над деревьями, и сразу же раздались испуганные крики: машина летела низко, почти задевая верхушки деревьев, и при этом накренившись набок. Казалось, что она вот-вот упадет, однако пилот сумел выровнять ее. Покачиваясь и дрожа, вертолет неуверенно сел. Мы бросились к нему.
Когда я, уворачиваясь от все еще вращавшихся винтов, подбежал к вертолету, Персон и Маршо уже спустили на землю одного пилота, Уокер и Ватанабэ, забежав с другой стороны кабины, помогали второму. Худенький готанец лежал на груди Барта, словно ребенок; я заметил белые, лишенные зрачков, глаза, отвратительного вида пятна на комбинезоне; из кабины пахло рвотой. Персон усадил пилота, прислонив его к колесу машины. Подбежавший Прелог уже заполнял шприц. Глазные яблоки задвигались, и мы увидели зрачки; внезапно взгляд пилота стал осмысленным. Он о чем-то спросил на готанском, и не успел я подумать, что его никто не понимает (ведь Дрнди ушел), как Персон ответил.
— О чем он говорит? — спросил я.
— Спрашивает, тот ли это лагерь, куда они летели. Видимо, они полностью потеряли ориентировку.
Прелог, склонившись над пилотом, вонзил шприц прямо через ткань комбинезона. Спустя несколько минут лицо парня стало розоветь; только теперь я заметил, как он молод — вряд ли больше двадцати.
— Связь пропала… — Теперь он говорил по-английски. — А потом… Потом Харнши, — он сделал слабое движение рукой, показывая, что где-то там находится Харнши, — совсем свалился, не мог управлять. А я… я увидел Судью…
— Кого?! — переспросил Уокер, но я уже знал ответ.
— Судью Кайохлабара… вы не знаете… я и сам не верил, думал, сказки… но он был там. Он разъял меня на части… Это нельзя описать…
Он замолчал.
— Ты второй пилот? — продолжал допытываться Уокер.
— Да. Командир — он. — На этот раз отвечавший попробовал повернуться в сторону, где сидел его товарищ. — Что с ним?
— То же, что с тобой. Расскажи, что было дальше.
— У меня стала кружиться голова. Я потерял ориентацию, не знал, куда лететь. Харнши в это время уже был в обмороке. Я понимал, что если тоже… если отключусь, мы погибнем. Потом я пришел в себя и увидел, что лечу назад, в столицу. Я не знал, что делать; полет сюда — это было важное задание, так сказали на базе. Я сделал круг, пытался помочь Харнши…
— Ладно, потом доскажешь, — заявил Прелог. — Отстаньте от парня, ему надо хотя бы несколько минут поспать, пока препарат действует.
Пилот пытался сопротивляться, однако Прелог заставил его лечь; свернув свою куртку, он засунул ее парню под голову.
— Ну что будем делать? — спросил Маршо.
— Лететь сейчас нельзя, это ясно, — ответил Латинк. — Наверху, видимо, напряжение поля больше, чем возле земли.
— Так что же, отказаться от всего? — с горечью воскликнул Ватанбэ. — Если нельзя доставить оборудование, то и нам нет смысла идти в кемпинг, и надо вслед за Прунцлем отправляться в деревню. А потом исследовать будет уже нечего.
— А что, если лететь не на восток, к деревне, а на юг? — предложила Марина. — Главное — выбраться из зоны колебаний. Помните, Андрей ее рисовал? Она имеет форму эллипса. И южная граница этого эллипса всего в двух километрах отсюда. Может, там менее опасно?
— Да, лететь на юг правильнее, — заметил я. — Можно уйти из опасной зоны, а затем повернуть. Только крюк большой будет.
— Крюк для такой машины нестрашен. Дело в другом: сейчас опасно везде, — возразил Латинк. — Ведь экипажи вышли из строя вдали отсюда.
— Может, там, где они летели, есть еще одна зона, аналогичная нашей? — предположил Ватанабэ.
Латинк молча пожал плечами.
— Питер прав, — вступил в обсуждение Видович, — лететь сейчас опасно в любую сторону. Может быть, южный вариант менее опасен. Но в любом случае я не могу заставлять пилотов делать это, ибо дело уже больше похоже не на транспортировку, а на боевой вылет.
— Мы готовы лететь! — раздался незнакомый голос. Все обернулись. Это был другой пилот — тот, которого звали Харнши. Никто не заметил, как он подошел.
— Мы полетим куда надо, — повторил он. — Гагндо скажет то же самое, не сомневайтесь. Мы военная авиация, и это важное задание.
— Вам давали задание перевезти людей и груз, а не рисковать своей головой! — сурово возразил Видович.
— Народ иссорг всегда рискует, — гордо заявил пилот; кажется, это была пословица. — Вы можете лететь.
— Но ведь вы уже подходили с юга — и все равно прилетели едва живые! — настаивал профессор.
— Теперь мы знаем, как себя вести, — не уступал пилот. — Мы будем все время держаться вдали от горы.
— Если своевременно ввести нейролептики в комбинации с антидепрессантами плюс что-нибудь сердечное, можно продержаться, — заявил Прелог.
— Ну что, профессор, надо решаться! — вновь заговорил Маршо. — Выход, по-видимому, найден. Давайте начинать погрузку, а то времени остается уже мало.
— Хорошо! — Видович принял решение. — Все, кто может, давайте грузить оборудование.
Спустя пятнадцать минут погрузка была закончена. Прелог сделал пилотам необходимые уколы и дал несколько заправленных шприцев с собой. Двигатель взревел, машина поднялась в воздух и скрылась за вершинами деревьев.
— Ну теперь и нам пора, — заключил Видович. — Где тут ваша тайная тропа, Персон?
— Вон там, возле лощины, — показал уфолог. — Идемте за мной. Только надо распределить, кто за кем идет, и назначить замыкающего. Чтобы никто не потерялся.
— На правах руководителя я попробую идти следом за вами, — сказал Видович. — Только не спешите сильно.
— Я с вами, профессор, — заявила Джейн.
— И я бы тоже попробовал войти в лидирующую группу, — сказал Маршо.
— Я пойду в середине колонны, — сообщил Прелог. — Если понадобится моя помощь, всегда можно позвать.
— Так кто же будет замыкающим? — еще раз спросил Персон. — Без этого нельзя.
— Хорошо, давайте я пойду сзади, — согласился я. — Местность я знаю, в любом случае не отстану.
— А я пойду рядом с Андрэ, — заявила Кэт. — С ним чувствуешь себя в безопасности. — И она одарила меня волшебным взглядом.
— Что ж, тогда вперед, — скомандовал профессор.
Глава 19 На тропе
Лес встретил нас духотой и гнетущей тишиной, мало похожей на обычное лесное молчание. Птицы не пели, мыши в кустах не шуршали, все живое замерло. Словно природа — без всяких графиков и замеров — тоже знала о близкой угрозе.
Нас, с нашим сопеньем, кряхтеньем, треском веток под ногами, было слышно, наверное, за километр. Между тем перекликаться приходилось часто, гораздо чаще, чем хотелось бы, поскольку мы растянулись далеко друг от друга, и с этим ничего нельзя было поделать. Персон, возглавлявший колонну, конечно, понимал, что ведет за собой отнюдь не покорителей тайги, и с самого начала следовал известному правилу: темп задает слабейший. Я сам поступил бы точно так же, окажись впереди. Я надеялся, что мы сможем идти парами или даже группами побольше, как на прогулке, достаточно компактно, беседуя и подбадривая друг друга, и таким образом за оставшиеся у нас полтора часа светлого времени успеем добраться до границы опасной зоны, а уж там как-нибудь.
