– Судя по всему, пока – нет, но это лишь вопрос времени. Через пару минут заметят – их вертолеты координируют.
– Что будем делать? – обратился я к друзьям, но закончить не успел. На интеркоме призывно запищал входящий сигнал. Рука сама, на автомате, нажала кнопку громкой связи.
16
– С вами говорит Матвей Петрович Заболотский, полковник Комитета государственной безопасности СССР. Вероника Сталь, мы знаем, что мы самовольно покинули станцию и выкрали совершенно секретную боевую машину. Если вы и ваши спутники немедленно сложите оружие, я гарантирую вам… – тут мерзкий голос на секунду замолчал. – Жизнь.
Я аккуратно подвинул джойстиком перекрестье на экране, наведя его на головную машину. Изображение подрагивало, система реагировала на мои действия с некоторым запозданием, словно я пользовался забитой пылью компьютерной мышью. Тем не менее, отрегулировав дальномер, я прицелился, потом нажал на гашетку. Разговаривать не хотелось, тело действовало как бы самостоятельно – вне разума.
Отдачи никакой не ощутилось, раздался лишь неприятный треск. Одновременно первый танк расцвел черно-фиолетовым грибом, от которого, словно петарды, полетели вверх снопы белых искр. Жесточайший удар взрывной волны сильно качнул нашу боевую машину. Вокруг техники противника поднялось огромное пылевое облако, накрывшее один из вертолетов. Сначала он заискрил, а через несколько секунд вообще исчез из поля зрения. Связь интеркома прервалась.
– Что… ты… зачем… – Сергей как будто разучился связывать слова во фразы. Наша спутница и вовсе молчала.
– Задний ход! – заорал я.
Вероника включила обратную передачу, и мы съехали за холм.
– Так, слушайте. Если бы остальные танки были обычными, весь клин бы точно оказался уничтоженным. Вертолет находился неподалеку, и вы видели, что с ним стало. Но нужно понимать, что наш противник не идиот и многое предусмотрел заранее. Значит с четверкой ТВ1 нам еще предстоит повоевать. Значит…
– Кретин! – Вероника задыхалась от гнева. – Что ты наделал!
– Ты хотела сдаться? Хотела?
– Нет, – ярость девушки быстро улеглась.
– Все будет хорошо. Огибай холм справа.
Через пару минут мы увидели, как огромный столб черного дыма от пораженной машины поднялся на километры вверх, но четыре других танка действительно были целы и успели перегруппироваться. Они рассеялись по равнине – два стояли вплотную друг к другу у кромки горизонта слева, а еще два выдвинулись вперед и быстро перемещались в нашу сторону. Оставшийся в живых вертолет кружил очень высоко, я увидел его только чуть позже.
Я не стал ловить в прицел стремительно атаковавшие нас боевые машины – с такой системой наведения подобное занятие было сродни игре в гольф хоккейной клюшкой. Вместо этого я аккуратно навел на самый дальний танк и снова нажал на спуск. И снова земля вздрогнула, но теперь уже из-за двух взрывов – обе стоявшие рядом железные махины взлетели на воздух, а небо сделалось почти черным от дыма и пыли.
– Новичкам везет… – но не успел я это пробормотать, как ближайший танк выстрелил, нашу машину сильно качнуло, и я увидел, как наш левый борт вспучился внутрь раскаленной оранжевой сталью. Болванка электромагнитной пушки прошла вскользь и прорубила в броне ТВ1 борозду размером с железнодорожный рельс.
Я тщетно попытался поймать танк противника в прицел, время стало каким-то кисельным, липким и противным, в какой-то миг показалось, что вот оно, я выстрелил, снаряд взметнул облако пыли метрах в двадцати от противника, тут раздался скрежет второго попадания и мы встали, наверное, была повреждена гусеница, я снова выстрелил, потом еще и еще, дальний от нас танк вздрогнул, с него сорвало башню, но ближайшая машина продолжала двигаться змейкой, я никак не мог сосредоточиться, вдавил гашетку наудачу, но теперь уже не произошло и выстрела, а танк становился все больше и больше, наконец, его пушка снова изрыгнула сноп искр, монитор связи погас, и все стало черным.
17
Я очнулся от хорошей оплеухи. Кислая рожа Заболотского возвышалась надо мной, словно монумент.
– Проснулся, красавчик? Будь уверен, мы теперь не только до иголок под коленки дойдем. Сука, – он врезал мне ногой по ребрам и отошел.
Когда боль отступила, я перевернулся на бок и огляделся – рядом лежали Вероника и Сергей. Слава Богу, они были целы, но оба без сознания. Невдалеке стоял наш поврежденный танк, рядом – машина противника. Чуть поодаль приземлился вертолет, на котором вероятно и прилетел Заболотский.
– Ну что, – Матвей Петрович приблизился и рывком усадил меня. – Поговорим?
– Конечно, поговорим. Какой смысл мне сейчас что-то от вас скрывать.
– Что вы выяснили в Центре? Кто убил Кантимирова?
– Выяснили мы, товарищ Заболотский, одну очень странную вещь, – в душе у меня стало совсем пусто, и слова полились рекой. – Глеб Иванович Бокий, ну, он еще ГУЛАГ создал, раскопал тут на Кольском полуострове некую древнюю пирамиду. В местечке, именуемом Сейдозеро. Так вот, оттуда в наш мир прет… э-э-э… такая братия, которая похожа на людей – с одной стороны. И на свинок – с другой. Но, я так понимаю, вы это давно разнюхали и решили сделать контратаку в их мир, ведь верно? Сначала Воинов в ГУЛАГе отбирали, потом начали бурить сверхглубокую скважину СГ-3. Я подозреваю, что расположили вы ее где-то у той самой пирамиды. Так вот, ваше бурение закончится тем, что СССР развалится через четыре пятилетки. Собственно, мы идем туда, чтобы это предотвратить. Я понятно излагаю?
Матвей Петрович очень серьезно посмотрел на меня и направился к вертолету. Через минуту он вернулся с фляжкой воды и побрызгал в лицо моим спутникам.
– Садимся в мой танк, вертолет поврежден взрывами. Я покажу дорогу на Сейдозеро.
Странно, но в оставшемся ТВ1 мы как-то разместились – Заболотский занял место водителя (двух своих танкистов он оставил прямо в поле, предварительно нашептав им какие-то инструкции), Вероника – командира, Сергей теперь сел в кресло стрелка, ну а я устроился позади них на выступе силовой установки. Через четверть часа мы начали приближаться к какой-то аномалии – это не было видно через мониторы, но чувствовалось кожей, телом. Что-то сделалось не так в окружавшей нас мутно-серой пустыне. Чуть позже, поднявшись на высокий холм, мы поняли, что именно было не так.
Редкие облачка на небе разошлись, и нашему взору предстала поистине сюрреалистическая картина. На равнине перед нами стояло несколько невысоких пирамид, очень похожих на строения майя. Поодаль, в сети впадин и подъемов, располагались две грандиозные пирамидальные постройки, перед которыми терялась бы даже усыпальница Хеопса. Но самое чудовищное зрелище открывалось впереди. Неба там не было – вместо линии горизонта строго по краю равнины шла вертикальная стена. Она простиралась вверх настолько, насколько хватало взгляда, загибаясь и уходя куполом за наши спины. Вплотную к стене прилегала половина еще одной пирамиды, высотой как минимум метров пятьсот-семьсот – она стояла, словно монументальная опора какого-то исполинского фундамента.
