— Помоги спихнуть!
Таран вообще-то хотел спросить, не унесет ли лодку, но вовремя увидел, что она была не только закреплена веревками, но и пристегнута к какой-то скобе прочной железной цепью и амбарным замком.
Кинза с Юркой плавно поднажали, лодка довольно мягко плюхнулась днищем о воду, цепь забрякала и натянулась, а лодка поплыла на привязи точно в кормовой струе бывшего «трамвайчика», заметно сбавившего ход.
После этого Кинза подтянул нос «казанки» почти вплотную к корме «Светоча» и велел Тарану:
— Перелезай в лодку!
Сказать, что Юрку при этой пересадке бил легкий мандраж, — значит сильно преуменьшить степень его нервного напряжения. Таран ведь прекрасно понимал, что где-то там, под темной, почти черной водой, ворочает лопастями гребной винт, который, пусть и на малых оборотах, запросто порубает его в мелкий шашлык. Может, он и преувеличивал опасность — вероятность угодить под винт гораздо больше при падении с носа, чем с кормы! Но тем не менее, когда под Юркиными коленями оказался покатый и шаткий нос «казанки», страху он натерпелся немало. Пакет с коробкой, где лежали доллары, он при этом держал в зубах и со стороны, наверно, выглядел очень комично. Однако, когда он наконец влез в лодку и уселся на ближнюю к носу скамейку, его бил настоящий нервный колотун.
А вот Кинзе это, видать, было не впервой. Хотя он сперва отстегнул цепь и перебирался на лодку, уже фактически отвязанную от катера. Р-раз! — и вместе с увесистой цепью и замком заскочил на нос. Два! — и очутился рядом с Тараном. А потом перебрался на корму, опустил «Вихрь» винтом в воду, дернул за тросик фыр-р! И лодка, подскакивая на гребнях довольно высоких волн и гулко шлепая днищем о воду, понеслась к берегу.
За десять минут этого недолго путешествия Таран понял, что моряком он точно никогда не будет. Пару раз «казанку» так подбрасывало, что ему казалось, будто она кормой на попа встает. И брызги так плескали из-под бортов, что думалось — захлестнет на хрен! Но ничего, доехали, не опрокинулись.
Кинза причалил не к пристани, а несколько в стороне, на песчаном пляже, и участливо спросил:
— Не шибко промок?
— Н-нет! — произнес Юрка, которого, конечно, здорово измочило.
— Хлебнуть не хочешь? — Кинза вытащил солдатскую фляжку, отвинтил пробку. Таран был бы совсем не против, но опять вспомнил про то, каким пойлом Полину напоили, и вежливо отказался:
— Нет, я за рулем! В машине отогреюсь…
Кинза отхлебнул сам, рассеяв Юркины подозрения, но теперь просить глоток водки Таран уже просто постеснялся.
— Пойдем, до машины провожу! — сказал Кинза. — Мне капитан велел убедиться, что ты нормально уехал. Конечно, сейчас погода паршивая, навряд ли угонят, но все же…
Ничего с «шестеркой» не случилось. Стояла себе на прежнем месте, в полсотне метров от пристани, где три нетрезвых голоса выли кто во что горазд: «Раскинулось море широко…»
— Спасибо, — сказал Таран, влезая в «жигуленок» со своим пакетом.
— Не за что! — осклабился Кинза. — Вася приказал — я сделал.
Таран устроился за рулем поудобнее и, помахав ручкой Кинзе, развернулся. В этот момент он вовсе не ощущал, что поступил подло по отношению к Полине. Наоборот, испытывал даже кое-какое удовлетворение. С одной стороны, на сей раз устоял от соблазна, хотя за полчаса ожидания вполне бы мог трахнуть эту психованную истеричку. С другой стороны, все вроде бы прошло по плану, в точности по Колиным инструкциям. Девку сдал — деньги принял. Ну и Полину вроде бы устроили комфортабельно — в такой каютке он сам бы с удовольствием проехался. Чего переживать? Теперь можно спокойно рулить на знакомую дачу, отсыпаться до завтра, а там утречком — на самолет! Навряд ли Коля так обнаглеет, что опять его тут задержит. Слово ведь дал, гад! Конечно, фиг его знает, но ведь Птицын тоже давал санкцию только на еще одну работу. И так уж Юрка вместо одного три дела сделал. Генрих сказал четко: «Командировка заканчивается однозначно». Все! Стало быть, завтра он будет у Надюшки и целую неделю будет замаливать перед ней все свои здешние грехи. Конечно, ничего ей не сообщая. И миллиграмма водки в рот больше не возьмет. До самой смерти!
Таран отъехал от пристани километра два или чуть больше, когда вдруг ощутил, что ему надобно остановиться и сбегать в кусты за большой нуждой. То ли нервишки с запозданием сыграли, то ли просто смена биоритмов произошла. Была бы нужда малая, так он далеко бы не стал уходить, тем более что дорога пустынная и малоезжая. Можно было в принципе присесть где-то в кювете. Но тут вдали, за поворотом, послышалось тарахтение трактора, засветились тусклые фары. Нет, надо все-таки спрятаться.
Однако оставлять в машине пакет с коробкой и баксами Юрка не рискнул. Фиг его знает, что там за трактористы в двенадцатом часу ночи катаются. Хотя, конечно, вряд ли они в машину полезут, но береженого бог бережет. И Таран взял пакет с собой.
Кустики поблизости от дороги казались больно редкими, поэтому Юрка углубился в лес и наконец нашел более-менее укромное местечко в небольшой ямке за старой толстой березой. Ну и принялся эту самую нужду справлять, положив пакет на травку.
Трактор тем временем, не останавливаясь, миновал «шестерку», затарахтел куда-то дальше, должно быть, поехал вдоль берега водохранилища. К тому моменту, когда Юрка свое мероприятие закончил, его уже почти и не слышно было.
В общем, Таран уже привел себя в порядок и джинсы застегивал, стоя лицом от дороги и намереваясь вернуться к машине. И тут за его спиной, там, на дороге, дождливую тьму разорвала ярко-алая вспышка, грохот ударил по ушам, а затем Юрку с силой толкнуло в плечи и бросило ничком на траву…
Часть вторая. ТАЙНЫ И ЧУДЕСА
КТО ВИНОВАТ?
Неизвестно, сколько времени Юрка пролежал на траве без памяти, прежде чем к нему вернулось сознание. Но вряд ли это продолжалось очень долго. Скорее всего, не больше четверти часа. Да и вообще надо заметить, что на сей раз он как-то быстро оправился от контузии, намного быстрее, допустим, чем после взрыва на даче полковника Мазаева или в подземельях бывшего пионерлагеря. Наверно, мощность взрыва была поменьше, да и вообще организм привык к таким делам — как-никак не в первый раз подрывался. Слух довольно быстро восстановился, да и соображалка заработала почти сразу.
Никаких более-менее заметных физических травм Таран не получил. Шея, правда, как-то со скрипом поворачивалась, будто ее продуло холодным ветром, да колено, которым Юрка при падении проехался по земле, немного саднило. Руки-ноги, слушались вполне нормально, спина гнулась, голова не болела, только немного гудела. В общем, кажется, и на этот раз повезло. Особо радовало в этот момент Тарана, как ни странно, то обстоятельство, что воздушная волна никак не затронула кучку, произведенную по ходу исправления большой нужды и не испачкала в ней самого производителя. Но вообще-то радоваться надо было совсем не по этому поводу. Та самая толстая береза, рядом с корнями которой присаживался Юрка и в створе которой он находился в момент взрыва, прикрыла Тарана от какой-то бесформенной железяки, весом на приглядку около четырех кило. Она глубоко ушла в древесину — фиг выдернешь!
