Она сама себе казалась смешной и нелепой.
— Ну, сейчас мы посмотрим, фантазии ли это, — рассмеялась Вера Анатольевна.
Она убрала со столика чашки и вытерла его сверкающую поверхность тщательно, насухо. Достала карты.
— Только не Таро, — взмолилась Лора. — Мне почему-то было плохо в прошлый раз…
Вера Анатольевна приподняла вопросительно брови, взглянула на Лору, пожала плечами и коротко засмеялась.
— Лорочка, девочка, ты слишком серьезно к этому относишься… Так нельзя. Ну хорошо. Давай на простых.
— Правда, Вера Анатольевна, я и сама не знаю, может быть, это было совпадение, но…
Она до сих пор помнила, как тогда ей было плохо, как болело сердце, и она думала, что не доживет до утра. С тех пор она пообещала никогда не прикасаться к этим странным картам. И начала бояться их особенно, когда Андрей заметил в какой-то беседе с друзьями, что эти карты Таро нарисованы самим дьяволом и поэтому человеку, за душу которого идет борьба, лучше до них не дотрагиваться. Кажется, тогда он рассказывал сюжет своего нового сценария. Конечно, это был его вымысел, но — Лоре вспомнилось тогда ее странное недомогание, и стало страшно.
— Да конечно же совпадение, но — как хочешь…
Вера Анатольевна тасовала карты. «В принципе, так даже лучше, — думала она, уже уверив себя, что дело касается Димы. — Таро трудно использовать в своих интересах, даже с такими молодыми дурочками, как Лора. Они говорят сами. А обычные…» Она чуть не рассмеялась. Даже в беспечной и наивной юности она, научившись нехитрому искусству гадания от своей бабки-цыганки, знала разницу между этими, нарисованными рукой человека, и теми…
Она быстро и умело перетасовала карты.
— На тебя? — поинтересовалась она, посмотрев на Лору.
— Нет, — покачала та головой. — На… короля. На крестового короля.
«Странно, — подумала Вера Анатольевна. — Почему крестовый? Неужели все-таки ее беспокоит Андрей? Или она и от меня пытается скрыть свои отношения с Димой?»
Она ничего не сказала вслух.
Крестовый король выпал в середине. Рядом с ним легла бубновая дама.
С правой стороны. А с левой выпала бубновая любовь.
И Вере Анатольевне почудилось, что крестовый король улыбается нежнейшей и радостной улыбкой. Ей совсем не нравилось и самой наличие рядом этой самой бубновой дамы. Сама Вера Анатольевна вряд ли могла претендовать на эту роль в связи с преклонным возрастом. Может быть, это все-таки не Дима… Но — она с трудом верила в то, что Лора пришла к ней погадать на Андрея. Она ведь прекрасно видела, что Лора уже давно его не любит, и не любила никогда, и замуж-то вышла, потому что — партия выгодная.
Обе женщины смотрели на бубновую даму, одна с недоумением, другая же — с плохо скрытым волнением, облизывая пересохшие от страха губы, уже не желая продолжения этого гадания, боясь узнать будущее, которое, в связи с появлением этой юной блондиночки с ясным взором, уже не сулило ничего хорошего.
Вера Анатольевна все-таки продолжала.
Но, когда выпали две новые карты, она вздрогнула и смешала их.
— Лора, — тихо сказала она. — Я не буду гадать дальше. Выпали пиковый туз и девятка. Надо ли мне говорить, что означает это сочетание, девочка?
— Нет, я сама знаю, — кивнула Лора.
Ее сердце сжало предчувствие беды.
— Смерть, девочка. Кого-то из близких ему людей. Или его самого. Прости, детка, я бы хотела тебе соврать, ведь ты шла ко мне за успокоением…
— Нет, вы ни при чем. Значит, ничего не исправишь…
Она стояла уже, подойдя к окну. Вера Анатольевна не могла видеть ее лица, но плечи Лоры были как поникшие крылья. Она выглядела напуганной еще больше, чем в тот момент, когда появилась перед Верой Анатольевной.
— Лора, глупо ведь верить картам, — попыталась она успокоить ее.
— Да, глупо, — отозвалась Лора покорным и безжизненным эхом. И обернулась: — Но — чему тогда верить? И как — узнать, что происходит?
Она подошла к Вере Анатольевне совсем близко и теперь смотрела в ее глаза безумным, темным взглядом.
— Почему он улыбается во сне, Вера Анатольевна? Почему? Мне страшно, мне так страшно от этой его улыбки, что… Мне так никогда еще не было страшно, понимаете?
— Ну и ветрюга, — пробормотала Шерри. — Бррр… И откуда налетел?
— Хорошо, автобус быстро подошел, — заметила Тоня.
Ветер и в самом деле налетел внезапно, холодный, яростный, сбивающий с ног… Тоня зябко поежилась в своей легкой курточке.
— Да уж…
Шерри засмеялась и тихонько напела:
— Завтра ветер переменится, завтра, прошлому взамен, он придет, он будет добрым, ласковым, ветер перемен…
— Не думаю, завтра снег обещали, — рассудительно отозвалась Тоня.
— Да ну тебя с твой оглушающей реальностью, — отмахнулась Шерри, выпрыгивая из автобуса.
Теперь они шли к супермаркету. Вернее сказать — Шерри летела, а Тоня пыталась за ней успеть, пряча нос в воротник куртки. Она ничего не видела перед собой и, когда нечаянно налетела на какого-то парня, пробормотала:
— Извините…
— Да ничего, — отозвался тот.
Она подняла глаза. Голос показался ей странным, властным.
Парень был в синей куртке и кепке, надвинутой на лоб так, что глаз почти не было видно. Ей показалось, что она его уже где-то видела. Внешность, правда, была у него расплывчатая, как у многих, если бы не эта холодная властность во взгляде.
Она смутилась от его цепкого взгляда, стало не по себе.
— Простите, — еще раз пробормотала она и поспешила за Шерри, стараясь не оборачиваться, точно хотела побыстрее спрятаться за подружку.
Но — она даже спиной чувствовала, что он продолжает смотреть ей вслед. И ей снова показалось, что они встречались уже…
— Ну, и где ты замешкалась? — поинтересовалась Шерри, когда Тоня догнала ее.
— Да так, — махнула она рукой, почти бегом влетая в здание супермаркета, и только там вздохнула с облегчением.
Только там, ощутив себя в безопасности, она наконец решила обернуться.
И — побледнела.
Он все еще стоял и смотрел, смотрел прямо на Тоню. «Глупость какая, — подумала она, невольно отступая, — он же не может меня видеть… Да и что такого, почему я так испугалась? Просто парень. Я теперь всех боюсь, что ли?»
— Эй, — позвала ее Шерри. — Ты чего?
— Ничего, все в порядке…
— В порядке? — переспросила Шерри. — Тогда почему у тебя физиономия такая? И побледнела… Точно смерть свою увидела…
Тоня снова вздрогнула, но взяла себя в руки и даже постаралась рассмеяться:
