— Значит, вы утверждаете, что можете добыть золото из любой горной породы?
— Ни в коем случае. Большинство пород не содержит драгоценных металлов или же содержит их в ничтожно малом количестве. Нужные породы во Франции чрезвычайно редки, и их можно обнаружить лишь в результате долгих и тщательных поисков.
— Но если найти их так сложно, как же вышло, что в целом королевстве вы один добились в этом успеха?
Граф раздраженно ответил:
— Я бы сказал, господин председатель, что для этого нужен талант, более того, научные знания и тяжелый труд. Я, в свою очередь, мог бы спросить вас, как же вышло, что в целом королевстве один Люлли пишет оперы и почему вы их не пишете, хотя выучить музыкальные ноты способен каждый.
Председатель сделал недовольную гримасу, но не нашелся что ответить. Судья с лицом притворщика поднял руку.
— Говорите, господин советник Бурье.
— Господин председатель, я хотел бы спросить у обвиняемого, почему же, если господин де Пейрак открыл тайный способ получения золота и серебра, этот благородный дворянин, заявляющий о своей преданности королю, даже не подумал раскрыть свой секрет нашему блистательному монарху — я имею в виду Его Величество, хотя это не только было его долгом, но и способом облегчить всему народу, и даже дворянству, бремя налогов, бремя необходимое, но тяжкое, которое несем и мы, освобожденные от уплаты подати представители закона, выплачивая косвенные налоги.
По залу пробежал одобрительный шепот. Каждый вдруг почувствовал личную обиду на этого долговязого хромого, исполненного презрения ко всем окружающим и наглости, который намеревался один пользоваться невероятным богатством.
Анжелика ощущала ненависть собравшихся, направленную против разбитого пыткой человека, который начал пошатываться от усталости на своих тростях.
Пейрак впервые поглядел прямо в зал. Но молодой женщине показалось, что он смотрит куда-то вдаль и не видит никого из зрителей. «Неужели он не чувствует, что я здесь, что я страдаю вместе с ним?» — думала она.
Граф, казалось, колебался. Наконец он медленно проговорил:
— Я поклялся говорить вам только правду. Правда состоит в том, что в этом королевстве достижения отдельных лиц не только не поощряются, но присваиваются придворной кликой, думающей только о своей выгоде, своих страстях или своих ссорах. В подобных условиях лучшее, что может сделать человек, действительно стремящийся что-то создать, это не высовываться и умалчивать о своих открытиях. Ибо сказано: «Не мечите бисер перед свиньями».
— То, что вы сейчас сказали, очень серьезно. Вы наносите вред величию короля и… самому себе, — мягко произнес Массно.
Бурье вскочил.
— Господин председатель, я, в качестве судебного заседателя, выступаю против вашего чересчур снисходительного отношения к тому, что, по моему мнению, должно быть классифицировано как преступление против Его Величества.
— Господин советник, если вы сможете дать мне отвод как председателю этого судебного процесса, я буду вам за это только признателен. Я и сам уже просил отвода, но король не удовлетворил мою просьбу, что, как я полагаю, свидетельствует о его ко мне доверии.
Бурье побагровел и сел на место, а тем временем граф усталым, но спокойным голосом объяснил, что каждый понимает долг по-своему. Не будучи по натуре придворным, он никогда не стремился рьяно убеждать всех и каждого в правоте своих взглядов. Разве не достаточно того, что он, из своей далекой провинции, ежегодно платил в королевскую казну четверть суммы всех налогов, которые приносил Франции Лангедок; и хотя подобным образом он трудился как для себя лично, так и во имя общественного блага, он предпочитал никак не афишировать свои открытия, опасаясь, что в противном случае он может быть изгнан из страны, как это случилось со многими непонятыми учеными и изобретателями.
— Короче, вы признаете, что озлоблены против государства и возносите хулу на наше королевство, — в том же мягком тоне обронил председатель.
Анжелика вновь задрожала.
Адвокат поднял руку.
— Прошу прощения, господин председатель. Я знаю, что время для моей защитительной речи еще не настало, но я хочу напомнить вам, что мой клиент — один из вернейших подданных Его Величества, что король удостоил его своим визитом в Тулузе и позднее пригласил на свое бракосочетание. Вы не можете утверждать, что деятельность графа де Пейрака была направлена против короля и государства, не выказывая при этом неуважения Его Величеству.
— Замолчите, мэтр! Я и так многое вам позволил, предоставив слово, и, будьте уверены, мы учтем ваше замечание. Но не мешайте проводить допрос, который должен помочь судебным заседателям увидеть истинное лицо обвиняемого и понять суть этого дела.
Дегре сел. Председатель напомнил, что цель королевского правосудия состоит в том, чтобы выслушать всех, в том числе и справедливые возражения, но о действиях короля может судить лишь сам король.
— Имеет место оскорбление Его Величества… — вновь вскричал Бурье.
— Я не включаю в состав обвинения оскорбление Его Величества, — отрезал Массно.
Глава 13 Массно продолжил допрос… — Ведение допроса поручено Дельма. — Нескромные вопросы о Судах любви
МАССНО продолжил допрос, заявив, что, помимо трансмутации неблагородных металлов в золото, совершение каковых действий и сам обвиняемый признает, хотя и утверждает при этом, что подобный процесс носит естественный характер и отнюдь не требует помощи дьявола, многочисленные свидетели показали, что граф наделен некоей властью очаровывать людей, особенно молодых женщин. Кроме того, они подтвердили, что на нечестивых и порочных собраниях, устраиваемых им, дамы всегда составляли значительное большинство, что представляет собой «несомненный знак вмешательства сатаны, ибо на шабашах число женщин всегда превосходит число мужчин».
Пейрак хранил молчание, погруженный в свои мысли, так что Массно потерял терпение:
— Что вы можете ответить на этот вопрос, четко сформулированный на основании судебных дел, проведенных служителями церкви? Он, кажется, смутил вас?
Жоффрей вздрогнул, словно его разбудили.
— Раз уж вы настаиваете, господин председатель, то я сделаю два замечания. Во-первых, я сомневаюсь в вашем глубоком знании судебных дел, проведенных католической церковью, ибо их подробности не могут быть разглашены за пределами церковного суда; во-вторых, ваша искушенность по части шабашей заставляет подозревать, что вы получили сведения о них из личного опыта, то есть вам хотя бы однажды довелось присутствовать на сатанинском шабаше; что же до меня, то я ни разу в жизни, хоть она и богата на приключения, сатаны не встречал.
Председатель буквально подскочил после такой речи, которую счел личным оскорблением. Долгое время он не мог произнести ни слова, затем с угрожающим спокойствием проговорил:
