— Он обманул нас, — воскликнула Кейт. — Я просто припугнула его. Я никогда не причиняла кому-то вред.
Следователь перевернул страницу и послюнявил карандаш.
Допрашиваемая выглядела так, словно хотела загнать этот карандаш в горло ведущему дознание.
— Это совсем не то, что вы думаете.
Кейт Вудбридж явно попала в капкан. В капкан на крупную дичь, уточнил для себя Марко. Но несмотря на симпатию к ней, он должен сохранять нейтралитет. Линсли будет ожидать бесстрастный доклад об этой процедуре.
Наконец Кейт, казалось, поняла, что ее слова только используются против нее, и замолчала. Но ее вздернутый подбородок красноречиво свидетельствовал о ее пренебрежении к тому, что происходило.
Герцог, с серым как пепел лицом, больше не пытался выступать в защиту внучки. Он выглядел сломленным, а от его обычно властного, деспотического «я» осталась лишь оболочка.
Записная книжка с громким звуком была захлопнута.
— На сегодня все, — сообщил Бектон. — Если кто-то из вас вспомнит что-нибудь — что угодно, — что имеет отношение к расследованию, я вернусь сюда завтра рано утром.
Когда процедура закончилась, гости быстро один за другим покинули гостиную.
Марко ушел последним и медленно направился к крылу, где размещались гости.
Почему, думал он, Кейт Вудбридж бросили на съедение акулам?
Она убила пруссака?
Марко не сомневался, что Кейт обладала темпераментом и храбростью, достаточными, чтобы совершить этот поступок. Однако это было лишено смысла. Фон Зайлиг никогда не позволил бы себе оскорбить женщину. А даже если бы это и случилось, Кейт могла легко выскользнуть из его рук, не прибегая к убийству. Что же касается другого мотива, он ни за что на свете не мог бы придумать ого.
Марко пересек мраморную лестничную площадку и увидел, что это крыло дома оставалось пустым. Он помедлил у лестницы, затем направился в заднюю часть дома. Светильники на стене не горели, и коридор купался в тенях. Дойдя до его середины, Марко прижался к стене: несколько слуг вышли из оранжереи, приглушенно говоря о том, что нужно приготовить повозку и отвезти труп на обследование.
Они направились в противоположном направлении, и, выждав несколько мгновений, он продолжил свой путь. Защелка не была закрыта, а Бектон не счел необходимым поставить охрану.
Ему стоит самому бросить взгляд на сцену трагедии. Его доклад будет включать все кровавые детали.
Полковник был покрыт простыней. Марко осторожно приподнял ее, заметив, что нож уже вынут. Он почувствовал искреннюю жалость, глядя на безжизненное лицо фон Зайлига. Пруссак был очень порядочным человеком, прямым и чрезмерно честным. И разумеется, не заслуживал, чтобы в его сердце безжалостно всадили стальной клинок.
А кто заслуживал?
Подавив эмоции, Марко быстро распахнул окровавленный фрак и сорочку, чтобы взглянуть на саму рану. Разрез, тонкая линия, примерно два дюйма длиной, был расположен как раз под грудью с левой стороны. Низко наклонившись, он осторожно ощупал грудь полковника, изучая угол, под которым вошло лезвие. Тело было холодным.
Несмотря на свои сомнения относительно вечного сознания, Марко прошептал краткую молитву над мертвым мужчиной, когда проверял его ногти для свидетельства борьбы. Он поискал синяки на шее жертвы, потом тщательно ощупал голову в поисках следов от удара.
Хм. Сидя на корточках, Марко взглянул на качающиеся листья за окнами оранжереи. Он находился, в бастионе цивилизованного общества, и все же примитивные законы джунглей оказались сильнее…
Порыв ветра загремел стеклянными рамами над головой, напомнив Марко, что он не должен медлить. Накрыв труп простыней, Марко вытер платком пальцы и тихо покинул оранжерею.
Глава 18
— Я бы и сама расправилась с этим мерзавцем, — мрачно пробормотала Шарлотта.
Кейт закрыла дверь в ее комнату и присела на кровать. Она чувствовала себя так, словно ее лишили тела и она неслась по воздуху. Когда она заговорила, ее голос звучал откуда-то издалека.
— Следователь просто делает свою работу.
— Ха! Предполагается, что он должен быть беспристрастным. — Ее подруга ощетинилась как еж от негодования. — Как он смеет поощрять Алленгема рассказывать подобные истории и затем представлять их в самом дурном свете?
— То, что рассказал Алленгем, правда, — призналась Кейт, пытаясь заставить себя вернуться на землю.
Нельзя предаваться отчаянию. Никто не собирался выигрывать за нее ее битвы, так что она обязана думать. Проблемы и волнения не были незнакомцами для нее, и в прошлом ей всегда удавалось избежать их щелкающих зубов.
— Но он намеренно извращал правду, чтобы представить тебя кровожадным дикарем.
Девушка опустила подбородок.
— Меня называли еще хуже.
В дверь тихо постучали, и в щели появилась голова Элис.
— Вы хотите поужинать здесь? — спросила она. — Большинство гостей решили отобедать в своих покоях, так чтобы не собираться вместе для формальной процедуры.
— Никто не хочет есть за одним столом с убийцей, — заметила Кейт.
Шарлотта фыркнула.
— Словно ты способна воткнуть нож в человеческие ребра.
Девушка почувствовала, как от лица отлила кровь.
— Пусть только кто-нибудь сделает мерзкое замечание, — пробормотала ее подруга, — и я засуну его обратно в его — или ее — горло.
— О, они слишком хорошо воспитаны, чтобы грубить мне в лицо. Как мы хорошо знаем, свет предпочитает сплетни и косвенные намеки в качестве оружия, чтобы сломить человека, — горько произнесла Кейт. — При этом ты не можешь и пальцем пошевелить, чтобы защитить себя.
— Клянусь, что не позволю какому-то пустоголовому магистрату совершить чудовищную ошибку в данном случае, — пообещала Шарлотта. — Мы решали гораздо более сложные головоломки. Мы доберемся до сути дела прежде, чем это сумеет сделать сэр Реджинальд.
— Нет, ты не должна быть вовлечена в это дело, Шарлотта! — воскликнула Кейт, сразу представив подругу хлопочущей в оранжерее глубокой ночью. — Это не твоя лаборатория или библиотека. Среди нас — безжалостный убийца, и ты должна быть очень осторожна в своих словах и поступках…
— Пфф, я не боюсь.
Свет отразился от стекол ее очков.
— Но все же это необходимо. — Кейт потерла руки, чувствуя, как тело покрылось гусиной кожей. — Предоставь это мне. У меня есть опыт в преодолении опасных мелей.
— И у меня тоже, моя дорогая. Кроме того, многие склонны недооценивать пожилых леди. Я могу показаться нетвердой на ногах, когда мне этого хочется…
На лице. Шарлотты появилось мечтательно-отстраненное выражение, которого Кейт никогда раньше не видела.
