Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
И Карина одному Алику смогла сказать как есть: то, что общественное мнение уже сочетало их с Головиным узами, не совсем соответствует реальности.– А ты поменьше думай об общественном мнении, – неожиданно мудро сказал Алик. – И о реальности тоже. Она, понимаешь ли, многослойна, уж мне ли не знать. Главное, чтобы тебе хорошо было, остальное элементарно подгоняется.
Время шло, а Володя все не появлялся. Что такое можно делать в Твери четыре дня подряд? Судьбы мира решать? Да за это время кругосветное путешествие совершить можно! Карина понимала, что они оба из упрямства не будут звонить друг другу, но аккуратно заряжала мобилку и постоянно проверяла, на месте ли она.
Один раз раздался звонок, и номер был опять незнакомый. Неужели еще один родственник, подумала Карина. Некто неизвестный говорил сбивчиво и торопливо, не представившись, и ссылался на каких-то знакомых. Это был погибающий студент. Он заваливал сессию. У него не сдан английский, перевод и еще упражнения, а преподаватель пошел на принцип. Вынь и выложи к понедельнику. Он понимает, что за срочность надо доплачивать… Карина возликовала. Денежки сами просятся в ее пустой карман! Уточнила только, в каком вузе учится утопающий, и, получив ответ «в пищевой академии», только руками развела. Перст божий. Знакомая лексика.
Уже в интернет-кафе, принимая и распечатывая материалы, подумала, что срочно нужен компьютер. Наверное, она все-таки поторопилась с ремонтом, без него худо-бедно можно было обойтись, генеральную уборку сделать, а вот без компа… Какое-то время еще можно перебиться, и с журнальными переводами тоже, но постоянно в интернет-кафе или на почту не набегаешься. Любой наипростейший, наидешевейший вариант, пишущая машинка с монитором! Голова кругом, сколько надо всего, когда перебираешься на новое место… Стоп – она что же, все-таки решила осесть в Белогорске? Махнула рукой: это потом, сначала работа! Придется в «зефире» засесть на всю ночь…Кошаня перестал наконец нуждаться в няне, он уже ходил по дому, ел из миски и с аппетитом, пил под пальмой, дирижируя хвостом, но айболит советовал курс лечения не прерывать, чтобы не случилось рецидива. Иринка с грустью выслушала, что с котиком сидеть уже не надо, а мама поедет в Москву по работе и они увидятся только вечером.
МОСКОВСКИЙ ТРАКТИР
Он неожиданно увидел ее в «Макдоналдсе» на Пушкинской, вместе с каким-то очередным молодым человеком. Последняя деловая встреча была назначена как раз здесь, и Головин уже рад был ее перенести – такой нескончаемой казалась эта поездка. Но знакомый улетал в Штаты, и пришлось все-таки завернуть в Москву, вместо того чтобы ехать домой напрямую.
Глаза его не обманывали, ничего не мерещилось – Карина сидела за круглым столом под матерчатым зонтиком и оживленно беседовала теперь уже с брюнетом. Зачем он только наткнулся на эту сцену, да еще в самом центре суматошной столицы, посреди совсем другой реальности! Почти неделю убивать себя работой и дорогами, по рецепту Ромы Голубева, прийти, наконец, к равновесию – и вот его снова как не бывало!
Сначала, выезжая из Белогорска и разгоняясь на полупустом шоссе, Головин ругал себя за то, что уехал, не проговорив все до конца. Потом хвалил за то, что не опустился до пошлого скандала. Затем пришел к тому, что видел и знает достаточно, и правильно сделал, что оставил ее думать и делать выводы и окончательный выбор. И тут же приходил в бешенство только от того, что она сейчас не с ним, и он сам это допустил. Она ни о чем не будет думать, она просто встанет и уйдет! Он же сам ее как будто подталкивает! И нечего перекладывать мобильник из одного кармана в другой – она никогда сама не звонила!
На следующий день Головин уже был в состоянии спросить Карину о происхождении ключа – но это был уже следующий день, который уносил его все дальше от Белогорска. К концу поездки оформилась здравая мысль, что он вернется, примет ситуацию такой, как есть, и по ходу поймет, что делать. Все эти метания не мешали ни дорожному движению, ни переговорам, и он был горд собой, совсем как в подростковые годы, когда удавалось подавлять вспышки ярости и создавать ощущение, что ты хозяин и себе, и собственным эмоциям.
К тому же Ира Голубева, которой он позвонил с просьбой покормить собак, кота и кролика, сообщила, что там и без нее все сыты. Только Кошаня, кажется, приболел, но его лечат, и с ним сидит Каринина дочка. Услышанное показалось добрым знаком. Карина не бросила его зверинец, значит, и сама не ушла! Он был по-настоящему растроган. До сих пор ни одна живая душа не любила его дом так же, как он сам, даже тетя Зина и родители. О Кошане он совсем не волновался – что там может случиться с Кошаней, с которым никогда ничего не случалось, – и больше думал, как увидится с Кариной и как будет ее благодарить, и не важно, что она там решила.
И вот она прямо перед ним, в трех шагах! Брюнет сияет. А он, Головин, – человек-невидимка: окна у машины тонированные, вокруг полно других БМВ. Он смотрел не мигая, потом схватил мобильник. Напряженно следил, как она достает трубку из сумочки, как отвечает одними губами – и одновременно услышал ее голос. Почти прокричал, не отвечая на приветствие:
– Ты где?
– Я в Москве, в «Макдоналдсе» на Пушкинской! А ты где? Тебя так хорошо слышно! Домой едешь?
Не врет, не уклоняется от ответа, говорит то, что есть и что он видит собственными глазами.
– Ты что там делаешь?
– Делаю людей счастливыми! – смеялся родной голос. – Погибающему студенту контрольную привезла. Подожди секунду, он торопится.
Володя неотрывно смотрел на нее – лицо Карины светилось тем же особенным мягким светом, как во время разговора с Иринкой. Светилось для него – он смотрел и не верил, и уже не обращал внимания на то, как студент забирает диск и файл с листочками, расплачивается и уходит.
– Ну что, как съездил? Нормально? Все получилось? – доносились вопросы из трубки, и особенная подсветка не пропадала, и он не хотел, чтобы она исчезла, и сказал первое попавшееся:
– А ты еще не обедала? – На ее столике было пусто. – Давай куда-нибудь зайдем. Я тоже в Москве.
Она улыбнулась – ему! – и он так обрадовался, что готов был выскочить из машины.
– А ты подъезжай на Кузнецкий Мост, – предложила Карина, – мне туда по журнальным делам сейчас нужно. Там рядом «Муму», помнишь?
Володя, как всегда, перемещался в пространстве со скоростью света и уже ждал ее у входа в кафе рядом с двуногой коровой, которая здоровалась за руку с детьми и дарила им такие же белые в черное пятнышко шарики, как она сама.
Тот же зал в подвальчике, где они сидели поздней осенью после приключения в метро, даже музыка та же самая.
– Странно, что у них все время звучит эта классическая попса, да? – заметила Карина, расставляя белые тарелки с черными кляксами. – Трактир под старину, логичнее было бы, чтобы играли какие-нибудь русские мотивы, слегка стилизованные… – И стала вспоминать балалаечника из электрички.
Володя слушал, и Карина увлеклась, описывая, как забавно разгадывать знакомые мелодии в россыпи приблизительных звуков, потом спохватилась и спросила про Тверь, и теперь уже он рассказывал, а заодно про Волоколамск и Дмитров. К десерту Карина заметила, что они оба уплетают обед с завидным аппетитом и разговаривают, как будто виделись только вчера и ничего странного никогда не происходило. Она даже отодвинула чашку с желе и фруктами. Может, надо было нарисовать на лице горделивую неприступность и педантично требовать объяснений противным голосом? Но она так обрадовалась, когда он позвонил, и потом могла только радоваться! Пока ехала в метро одну станцию, почти бегом спускалась и поднималась по эскалатору…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
