Книга Форпост. Найди и убей - Андрей Валерьев

— Сергей Геннадьевич! Там Иван по тропинке идет! — Запыхавшийся дозорный нервно сжимал копье.

«Боится, урод», — Звонарев мрачно посмотрел на Алишера, потом на закаменевшего Юру. Тот отложил ложку и с вызовом уставился на нового предводителя.

— Иди на пост! — Настроение у прораба было хуже некуда. Из всех жителей поселка только его безмозглая Ксюша с воодушевлением восприняла смену власти. Звонарев сплюнул с досады. По зрелом размышлении, вся эта фигня была совершенно лишней, и слушать надо было не эту дуру, а себя. А теперь — чего? Пару таких противников, как Иван и Володя, и врагу не пожелаешь. Да и Юрка, хоть и молчит пока, но не одобряет, не одобряет.

«Тьфу ты, мля! Идиот!»

Серый тяжко поднялся на ноги и потопал к калитке.

Вопреки ожиданиям, экс-вождь пришел один. И даже без оружия. Иван подпирал плечом проем калитки, сунув руки в карманы штанов, и вполне доброжелательно улыбался. Вокруг него уже толпились бабы, с которыми он трепался о последних новостях. Увидав ковыляющего к ним Звонарева с тремя напряженными мужиками за спиной, женщины шустро разошлись по своим делам, не забывая, впрочем, часто оглядываться. Улыбка Вани стала просто лучезарной:

— Какие люди! Сергей Геннадьевич! Здравствуй, дорогой!

Звонарев занервничал — как себя в этой ситуевине вести, он и понятия не имел.

— Э…

— Пойдем, потолкуем, — Иван подошел, обнял за плечо растерявшегося прораба и повел его на выход. — Не боись, Серый. Живым и здоровым будешь. Я тебе слово свое даю, а слово мое — дорого стоит. Усек?

Звонарев кивнул и неожиданно для себя успокоился. Маляренко, действительно, слово свое держал всегда.

Иван подмигнул бледной Ксении, оцепенело взирающей на «саммит» со стороны, и цыкнул остальным:

— Здесь ждите!

Когда-то, давным-давно, дядя Паша свалил на самой опушке рощи здоровенное дерево. Видимо, с прицелом на дрова. Но потом почему-то до него никак не доходили руки. Ветки и сучья попилили в костер, а ствол так и оставили лежать. И теперь его иногда использовали как завалинку, с которой открывался совершенно замечательный вид на степь. Там-то мужчины и обосновались.

— Я тут вчерась все-таки смотался с Романовым.

— Ну и? — Звонарев по привычке достал из кармана складешок и заготовку ложки.

— Ни хрена интересного, правильно, что пешком сходили. Куча камней — и все.

— Получается, обманул?

— Получается так, Геннадьич. — Иван устало потер лицо.

Звонарев сложно и грязно выругался, помянув родственные связи Романова с козлами и прочими животными.

— Что дальше?

— Скажи мне, Звонарев, — тихим голосом Иван сменил тему, — чего ты хочешь? «Всех убить — один остаться?» Хочешь рулить — рули, но людей-то зачем стравливать? Мы, хоть и в диких местах, но ведь мы — не дикари. По крайней мере — пока, — добавил он с горечью. — Я тебе откровенно скажу: Романов мне — никто, а его жена — тем более. Его проблемы — это его проблемы. Впрягаться за него я не хочу. Пока ты меня и мою жену не трогаешь — будешь жить. Понял? Был у меня здесь друг — умер. Других нет. И ты мне — никто. Теперь. Хотя вроде раньше ладили…

Прораб застыл, как мумия, и, казалось, не дышал. К чему клонит Ваня, он не понимал.

— Серый, нас всего ШЕСТЕРО. — Иван показал растопыренные пальцы. — Чего мы все режемся, а? Скажи, чего ты хочешь, Серый. Я понять тебя хочу. Зачем ТЫ это сделал?

— Я?

— Не юли. Ты. Теперь у нас три потенциальных покойника. Вовка и пара твоих уродов. Соображаешь? А может, и четыре, включая тебя. Вовка, как ни странно, Машку любит и этого вам не простит. Никогда. И тогда что? Все? Ты, блять, мозгами думаешь или чем?

В общем, так. Съезжаем мы. Завтра мы с Алиной придем, кое-что в приданое с собой заберем, ясно? Живите как хотите. Может, уживемся.

— Иван, — прораб прокашлялся. — Иван, оставайся здесь, а? Дурканул я, что тут скажешь. С утра, как дошло до меня, чего мы накуролесили, — чуть не сплохело мне. Вот так вот.

— Нет, Сережа, поезд ушел.

Маляренко даже представить себе не мог, что можно так торговаться. Невзирая на прямое указание Звонарева не препятствовать отбору вещей новым переселенцам, местные бабы во главе с Ксенией яростно ругались за каждую тряпку и ложку. Впрочем, Алина и в одиночку ничуть им не уступала. Куча вещей на поляне росла просто с пугающей быстротой. Иван, Серый и Юрка, сидящие за столом, только и успевали изумляться женской перебранке.

— Ээээ. Серый, я у тебя на время позаимствую Юру с «буханкой». А то, боюсь, с этим барахлом мне не справиться.

— Иван Андреич, вы не думайте, я бы с вами ушел, — Юра, не торопясь, крутил баранку, — да только… Настя в положении, и рисковать я не хочу.

— Да ты что?! — От неожиданности Иван подпрыгнул. — Ну молодцы, поздравляю.

Маляренко искренне, от всей души обнял водителя. «Буханка» вильнула.

— Вы первый знаете. Крестным будете?

Некрещеный атеист Ваня выпучил глаза:

— Так я же…

Юра притормозил и, усмехнувшись, рассудительно заметил:

— Думаю, в нашем положении это особого значения не имеет. Так как? Что Насте передать?

— Спасибо, Юра. Я согласен.

Настр у Вани стремительно попёр ввысь.

Как оказалось, в дальней роще был не только тот родник, из которого брал начало «дальний» ручей, но и еще один. Второй, совсем небольшой источник, романовские «бомжи» обнаружили, когда вся эта банкирская кодла отдыхала после перехода по пустыне. Вот именно к этому родничку на окраине рощи временно экспроприированная «буханка» и подкатила. Весь путь из поселка, включая погрузку и заезд за Романовыми, занял не более часа. Юра бурчал, что лучше бы они обосновались в лагере охотников-рыболовов у моря, а не лезли вглубь степи аж за пятнадцать километров от поселка. Ваня, сидевший рядом с водилой, кое-как отмазался, промямлив что-то невнятное про чистую воду родника и общую гигиену. Юрка пожал плечами и отстал. Володя, прислушивающийся к разговору, облегченно вздохнул — от этого места до памятника было не больше часа бодрого пешего хода.

— Эх! Красотища! — Ваня чувствовал, как прямо сейчас он делает что-то важное, новое и интересное. — Вот тут и остановимся. Вглубь, к большому роднику не полезем. Кто знает, что там водится.

Алина выскочила из машины, подошла к мужу и прильнула к его плечу.