Книга Знакомый незнакомец - Эрин Найтли

«Почему вы не пишете, Хастингс? Или слишком заняты перед окончанием школы?»

Из писем Эви Хастингсу

Эви попыталась пробиться сквозь окутавший ее туман непонимания. Она слышала мужской голос, взволнованный и напряженный, пытавшийся привести ее в себя, но была совершенно бессильна ответить. Вспышка боли обожгла предплечье, и она невольно ахнула.

— Эви! Ты слышишь меня? Куда тебя ранило?

Боль заглушила его голос, звучавший словно под толщей воды. Плечо горело, и жар распространялся вниз по руке и по груди. Она пожалела, что туман ушел. Его густое покрывало милосердно защищало ее от поднимавшихся волн боли.

Что с ней случилось? Она помнила, как летела на Эпоне, но дальше… ничего. Господи Боже. У нее болит все. И почему ей так мокро и холодно?

Она застонала и попыталась открыть глаза, но это оказалось невозможно, потому что требовало слишком больших усилий. Наконец, левый глаз приоткрылся. Потом правый. И она попыталась разглядеть размытое лицо, склонившееся над ней.

— Эви, ты жива? — с облегчением спросил Бенедикт. — Скажи, где болит.

— Рука, ребра, голова… все, — простонала она, снова закрывая глаза и пытаясь свернуться в комочек, но это движение вызвало такую острую боль, что головокружение и тошнота набросились на нее одновременно, словно кто-то крутил ее подобно волчку. Она судорожно сглотнула, прежде чем спросить:

— Что случилось?

Бенедикт немного помолчал, прежде чем ответить.

— Кто-то выстрелил из ружья. Похоже, Эпона испугалась и сбросила тебя.

Глаза Эви снова открылись.

— Выстрелил? О нет! Эпона… не ранена?

Слой тумана, вытесненный паникой, стал еще тоньше. Она попыталась сесть и оглядеться, но Бенедикт удерживал ее на месте. Сопротивляться не было смысла: боль сопровождала каждое ее движение.

— Ради Бога, успокойся, Эви! У тебя вывихнуто плечо, и один Господь знает, что еще повреждено. Уверяю, с Эпоной все в порядке.

Он выглядел таким бледным и встревоженным. Горло стискивал страх. Одежда была облеплена грязью и листьями, волосы торчали беспорядочными прядями. За эти несколько минут он словно состарился на десять лет.

— Прости меня, Эви. Мне в голову не приходило, что такое может случиться. Как только прискачут остальные, я пущусь в погоню за ублюдком. Клянусь жизнью, он за это заплатит!

Она скрипнула зубами, пережидая новую волну боли. И когда волна улеглась, неожиданно сообразила, что он сказал не все.

— Ты считаешь, кто-то сделал это специально? Кто-то действительно стрелял в нас?

— Они стреляли не в тебя, Эви.

Эви недоуменно свела брови. Либо это несчастный случай, либо нет. Что он хотел сказать, утверждая, что целились не в нее? Но, несмотря на головокружение, она все же поняла. ч.

— Ты? Метили в тебя? Но почему?

Боль была невыносимой, но Эви боролась с темнотой, угрожавшей застлать глаза.

Грязное лицо Бенедикта исказилось отчаянием. Он прижался лбом к ее запястью, перед тем как провести по глазам тыльной стороной ладони. Наконец он поднял на нее измученный взгляд:

— Да. Думаю, именно так. Мне бы в голову не пришло, что они начнут охоту за мной. Я понятия не имел, что меня кто-то видел.

Что он говорит? Бред какой-то… И вообще, что происходит? Ей слишком плохо, чтобы понять тонкости услышанного от Бенедикта. Она непонимающе смотрела на него, пока неподалеку не послышался стук копыт, Бенедикт оглянулся на шум и снова обратился к ней:

— Мне нужно найти его, Эви. Я все объясню, когда вернусь, но сейчас не могу позволить негодяю улизнуть.

Он поцеловал ее в лоб и встал, чтобы приветствовать всадника. Эви попыталась сосредоточиться.

— Бенедикт, подожди. Я не понимаю…

Последние слова она произносила едва слышно, потому что уже скользнула вниз, в поджидавший туман.

Бенедикт проломился через кусты и замахал руками, чтобы привлечь внимание Ричарда.

— Эви ранена, и, по-моему, левое плечо вывихнуто, — крикнул он. — Она без сознания. И я не знаю, в каком она состоянии. Позаботься о ней. Я отправляюсь в погоню за тем, кто стрелял.

Ужас на лице Ричарда было невозможно вынести. Бенедикта словно вывернули наизнанку. Друг, обычно жизнерадостный, побелел как полотно. В глазах металась паника.

— Что случилось, черт возьми? — скомандовал Ричард, натягивая поводья и неуклюже спрыгивая на землю. При этом он не отрывал взгляда от сестры. Упав рядом с ней на колени, он увидел быстро расплывавшееся пятно крови на воротнике и неестественно вывернутую руку. Ричард зажмурился, на секунду прикрыл рот рукой и сглотнул. Но тут же взял себя в руки и стал ощупывать остальные конечности, проверяя, целы ли они.

— Кто это сделал? — выдавил он. — Почему?

У Бенедикта сжалось сердце.

— Я… прости, Ричард. Думаю, стрелявший хотел убить меня. Мне в голову не приходило, что они последуют за мной.

— Кто? О ком ты толкуешь? — растерянно допытывался Ричард.

— Человек, которого я знал во Франции, решил отомстить.

Бенедикт вцепился себе в волосы.

— Не знаю, что случилось, но собираюсь выяснить, — мрачно добавил он.

Потом вскочил в седло, развернул Брута, пригнулся к шее коня и поскакал во весь опор, отчаянно боясь, что уже слишком поздно.

Как он мог сглупить? Не подумать, что Рено обязательно попытается его найти? Бенедикт готов был поставить на кон голову, что никто не видел его в Фолкстоне в ту ночь. А вместо этого поставил на кон жизнь Эви.

Господи… Такого идиота еще свет не видывал!

У него холодела кровь, когда перед его мысленным взором снова и снова представала сцена. Эви падает… ее бесчувственное тело… Ричард, увидевший искалеченную сестру.

Так чертовски глупо… а возможно, смертельно.

Но сейчас, обыскивая лес, Бенедикт обещал себе только две вещи: он немедленно уедет из дома Ричарда, чтобы не вносить хаос в мирную жизнь семьи, и второе — он найдет того, кто устроил покушение.

А потом этот человек заплатит.

Поднявшись на холм, он заметил лошадь и всадника, исчезающих в соседней роще. ч.

Расстояние было слишком большим, чтобы различить черты. Бенедикт увидел только темную фигуру на вороном коне.