– Так что сегодняшний день можно вычеркнуть, – сказал Сандерс. – Мне очень жаль.
– Ладно, – смягчился Трис. – Это не трагедия. Мы собрали сегодня большую добычу, к тому же эти чудовища не пустят никого из посторонних вниз.
Гейл поежилась. Она сняла верхнюю часть костюма и обтерла тело.
– Сколько штук у нас уже есть?
– Четыре тысячи... – Трис взглянул на Коффина.
– ...восемьсот семьдесят, – закончил Коффин, заворачивая последний пластиковый мешочек с ампулами.
– Недостаточно, – Трис взглянул на берег, – если учесть, что у нас не так уж много проклятого времени. Воображаю, как Клоше гоняет своих людей целыми днями.
– Трудно превратить их в хороших ныряльщиков за два дня, – сказал Коффин. – Необходимо соорудить воздушный лифт. Он не сможет послать сюда уйму народу, чтобы они выбирали ампулы из песка пальцами.
– За два дня нет, конечно, но можно использовать это время, чтобы сделать их мало-мальски компетентными. А когда он будет готов, они сразу начнут. Я думаю, нам придется работать и по ночам. – Трис увидел огорчение на лице Гейл и добавил: – Но не сегодня. Мы дадим вам заслуженный отдых.
– Что вы будете делать с этим? – Сандерс держал руку на артиллерийском снаряде.
– Ничего, по крайней мере пока. Я только хочу убрать их отсюда. Позже я разряжу их и продам медь.
– Они действительно боеспособны после тридцати четырех лет?
– Да, – ответил Трис.
Он установил снаряд на привинченную к правому борту подставку для ружей и достал из шкафчика огромный гаечный ключ, который присоединил к дну снаряда. Он потянул за ручку ключа, но тот не сдвинулся с места.
– Заварился из-за коррозии.
Трис уперся ногой в корпус, взял обеими руками гаечный ключ и откинулся назад. Его бицепсы напряглись, мышцы на шее проступили под кожей, лицо покраснело. Раздался металлический щелчок, затем какой-то треск, и ручка гаечного ключа сдвинулась с места. Трис навалился еще раз и сломал пломбу. Он отвинтил дно снаряда и бросил его на палубу.
– Посмотрите сюда.
Внутренность снаряда была заполнена жесткими серыми, похожими на спагетти лентами, плотно и компактно уложенными.
Коффин подал Трису плоскогубцы и коробок со спичками. Трис выудил одну ленточку из снаряда и, держа ее в плоскогубцах, отдал Сандерсу спички.
– Подожгите.
– Что это?
– Кордит. Порох.
Когда Сандерс зажег спичку у конца ленты, она вспыхнула мгновенно и сгорела с блеском магнезии. Гейл спросила:
– Это все, что в нем есть, в таком большом снаряде?
– Все? Бог мой, девочка, пачка из сотни таких снарядов, подожженная общим зарядом, может разнести Бермуды на куски.
– Сколько их здесь?
– Определить невозможно, – ответил Коффин. – Было примерно десять тонн, когда мы начинали, но часть их была поднята.
Трис выбросил кордит за борт. Коснувшись воды, он зашипел и пошел ко дну, выдавая на поверхность поток пузырей.
Они подняли воздушные шланги из воды и сложили их в кольца на палубе. Трис закрепил воздушный лифт на верхнем краю борта, а затем включил движок. Шарлотта, спавшая на носу, вскочила на ноги и, как матрос, неохотно встающий на ночную вахту, заняла свое место на платформе.
Коффин поднял якорь, Трис провел лодку сквозь рифы и направился к берегу.
– В какое время завтра? – спросил Коффин.
– Рано. Скажем, в восемь часов. Мы проработаем четыре или пять часов с утра, высохнем в полдень и начнем снова около шести. – Он шутливо бросил в сторону Коффина: – Я знаю, старичкам нужно днем вздремнуть.
– Черта с два ты знаешь! Я переживу вас всех. Лодка была еще в семидесяти пяти футах от берега. Коффин вскочил на борт и нырнул в воду. Трис наблюдал, усмехаясь, пока не увидел, что Коффин выбрался на поверхность и двинулся к берегу. Затем он направил лодку в море.
Лодка покачивалась на волнах, и что-то соскользнуло с рулевой консоли и покатилось по палубе: накладка на замок. Гейл подняла его и передала Трису.
– Господи, я почти забыл про эту вещицу, – сказал он и добавил, улыбнувшись Сандерсу: – Со всеми этими волнениями, вызванными бесстрашным охотником на акул.
– Адам сказал, что эта пластина прикрывала замок.
– Да, но вовсе не любой замок. Слыхал я про такие штуки, но никогда не видел ни одной. Не знал, что они все еще существуют. Это называлось трехзамковым сейфом. Видите три замочные скважины – требуется три ключа, чтобы открыть замок.
– А какой был в этом смысл? – спросил Сандерс.
– Чтобы нельзя было отстранить одного или двух человек от распоряжения ценностями, хранившимися внутри. Три партнера – три ключа. Скажем, кто-то послал что-то из Нового Света обратно в Испанию. Король имеет все три ключа. Человек, скажем, в Гаване, возможно, имеет два, а капитан корабля – один. Они запирают сейф в Гаване, и капитан забирает его на борт корабля. Он не может отпереть сейф, имея всего один ключ. Когда он приходит в Испанию, он отдает сейф королю.
– Неужели так трудно было его открыть?
– Нет, но обычно этого не делали. Испанцы относились к замкам, как... ну не как к святыням, но как к вещам особенным. Британцы и датчане посылали документы и все прочее туда и обратно в специальных ящиках. Если на корабль нападали пираты, то ничего не попишешь. Ни один замок в таком случае не помог бы. Испанцы закрывали на замки все, чисто символически. Но трехзамковый сейф! – Трис пробежался пальцами по накладке. – Да, это интересно!
– Почему?
– Это означает, что там лежало что-то чрезвычайно важное. Вероятнее всего – что-то чертовски важное для короля Испании.
Глава 9
К тому времени, когда они оставили лодку в доке у Триса, солнце уже покоилось на западном горизонте, напоминая разбухший апельсиновый шар. Трис понюхал вечерний воздух и определил:
– Завтра жди плохую погоду.
Первым побуждением Сандерса было спросить Триса, откуда он знает, что погода изменится, но теперь, когда его уже не мог удивить ответ типа “есть предчувствие” или “можно почувствовать, что идет бриз”, он вместо этого просто поинтересовался:
– Насколько плохую?
– Может, двадцать узлов с юга. Нас здорово покачает.
– Мы сможем работать?
– У нас нет выхода. Клоше начнет действовать, могу побиться об заклад. Все будет нормально, мы хорошо загружены.
Сандерс начал сдирать с себя мокрые брюки водолазного костюма, но Трис остановил его.
– Мы еще не со всем покончили.
