— Ну соединись с твоими начальниками. Только действуй.
— Ладно, я подумаю, что могу сделать.
Олег повесил трубку. У него даже появилось желание закурить, но на кухонной полке не оказалось сигарет. Через пять минут Иван передал ему телефон своего начальника Владислава Задоркина. Тот согласился говорить с Олегом.
Поняв, что звонок не от начальства, Задоркин отвечал без всякого энтузиазма. Он вообще предпочел работу в министерстве не для того, чтобы его здесь беспокоили. Как назло, сегодня уже во второй раз ему звонят после девятнадцати часов.
— Иван мне рассказал, что у вас там происходит, — сказал он сухо, — Что вы хотите?
— Переговорить с министром. Непосредственно. Молодая женщина, Федорова Надежда Александровна, насильно увезена банкиром Петром Ульяниным на дачу.
Задоркин покряхтел, потом покашлял, выдерживая паузу.
— Ульяниным? Банкиром? У вас есть доказательства его вины?
— Доказательства есть у нее. Именно поэтому она находится у него под замком на даче.
— У вас есть доказательства, что она находится у Ульянина на даче не по своей воле? Что её жизнь в опасности?
— За последние три дня её дважды пытались убить. Вам ещё нужны какие-то доказательства?
— А есть свидетели?
— Я свидетель.
— Вы сделали по этому поводу заявление?
— Зачем?
— Но вы же говорили о попытках убийства…
— Вы полагаете, что у меня было на это время?
— Но это необходимая процедура.
— Нет, я ещё этого не сделал…
— По вашему мнению, сколько человек в настоящее время подвергают свою жизнь смертельной опасности? Сколько человек находятся на волоске от смерти? Тысячи, наверное… И вы думаете, что можно вечером беспокоить министра по такому поводу? Если каждый будет пытаться дозвониться министру… Что вы молчите?
— Однако далеко не каждый устанавливает схему продажи оружия для восстания исламистов и нового чеченского конфликта…
— Сколько времени длится этот бардак в Чечне? Восемь лет как минимум. Так что ваши умозаключения по поводу продажи оружия могут ещё немного подождать. Подавайте заявление по всей форме. Там разберутся. До свидания.
Олег зарычал в бессилии, когда услышал короткие гудки.
Банда хряков и чудаков на букву «м». На Задоркина не подействовало упоминание ни о войне в Чечне, ни о восстании исламистов в Фергане. Все это его не интересует. Быть может, этому есть свое объяснение. Это скорее в компетенции ФСБ, чем МВД. Надо было обращаться непосредственно в ФСБ. Но никто из его знакомых в службах не отвечал. Максима будто и не было. Его нового номера ему не сообщили. Господин М из «Монолита» не отзывался.
Олег не стал снова набирать номер Задоркина. Он подсчитал мысленно число административных инстанций между начальником отдела и министром внутренних дел. Таких было шесть по меньшей мере. Он понял, что наверх ему не пробиться.
Бросив взгляд в окно в темную ночь, освещенную неярким светом из окон на противоположной стороне улицы, он решил снова позвонить Ивану:
— Иван, извини, это опять я. Твой шеф оставляет желать…
— Он не захотел тебя выслушать?
— Он послал меня куда подальше. Слушай. Я хочу изменить план. Я сам поеду искать Надю. Но мне нужна твоя помощь.
— Что тебе нужно конкретно?
— Разрешение на обыск и десяток собровцев, — сказал Олег весьма решительно. — И тотчас же.
Ошеломленный в очередной раз, Иван сказал со смехом:
— Может, тебе ещё и авианосцы предоставить?..
41
По Рублево-Успенскому шоссе двигался кортеж автомобилей. Впереди черного шестисотого «мерседеса» с затемненными окнами группа охраны в джипе «чероки». За ними следовало ещё два джипа. Время было такое, что милиционеры уже спали стоя. Дорога вилась среди деревьев, маленьких деревенек, слегка петляла, взбегая на холм. За соснами не были заметны разросшиеся дачные поселки, где «новые русские» выстроили в стиле китч дорогие виллы, похожие на средневековые замки. Стояли они, правда, довольно тесно. На участках попросторней, за каменными, побеленными стенами, можно было заметить дома в американском стиле, белые, с портиками и колоннами.
Кортеж автомобилей прибыл на необычный участок, где значительную часть территории занимал ангар. Миновав две полосы охраны, из черного «мерседеса» на асфальтированный двор вышел человек. Его встречал невысокий, смуглый человек с голубыми глазами:
— Добро пожаловать, Игорь.
— Здравствуй, Бахтияр.
— Хорошо ли долетел из Женевы?
— Прекрасно, спасибо тебе, — сказал Костакин, продолжая попыхивать сигарой, которую зажег ещё в «мерседесе». — Рад тебя видеть на этот раз не в плавках… Оружие на месте?
— Да, ливанец все сделал, как договаривались. Оно в доме. Это лучшее, что мы нашли. Ангар, шестьсот квадратных метров. В самом доме семьсот квадратных метров, мы его не использовали.
— А как ты нашел это место?
— Через одно небольшое агентство. Все удалось оформить очень быстро.
— Это не подставная фирма?
— Нет, я был ещё в двенадцати подобных и только потом выбрал эту. Здесь рядом нет никаких соседей. Тут спокойно. Плату с меня попросили вперед. Двадцать пять тысяч долларов в месяц. Я заплатил до конца сентября. Немного дороговато…
— Об этом не беспокойся. На чье имя снял?
— Я представил документы одной фиктивной компании, чей офис находится на Кипре. Хозяин эти документы даже и не посмотрел. Ведь я заплатил вперед. Я ему сказал, что, вероятно, использую этот дом для организации уик-эндов с девочками или чего-то ещё в этом роде… У него ничто не вызвало возражений.
— Превосходно, — сказал Игорь, прогулявшись по ангару, положив руку на плечо Бахтияра в знак мужской дружбы.
— Ресторан далеко отсюда?
— Приблизительно в трех километрах.
— А резиденция Президента?
— Приблизительно в пяти-шести. Когда Президент едет в Кремль, дорогу перекрывают.
В сопровождении Бахтияра Костакин прошел в другую часть этого просторного помещения. Несколько слабо горящих лампочек освещали громадное пространство, предназначенное для десятка машин и снегоходов для зимних прогулок. Одно место было хорошо освещено специальными прожекторами. Группа людей приводила в порядок «КамАЗ». Они работали тихо и слаженно, как настоящие профессионалы.
— Сколько вам еще? — спросил Игорь.
— Скоро закончим. Будет как новенький.
В углу гаража на коленях стоял человек с четками в руках. Перед ним был раскрыт Коран. Он самозабвенно молился.
