В одно мгновение мир для Поппи перевернулся. У нееперехватило дыхание.
— И мы принадлежим друг другу. Нас никто не можетразлучить. Теперь нам не надо прятаться.
— Джеймс, останови машину, я хочу тебяпоцеловать, — тихо сказала Поппи.
Они уже вновь ехали по дороге, когда Фил вдруг спросил:
— Куда вы поедете? Поппи не может вернуться домой.
— Я знаю, — мягко отозвалась Поппи.
Она приняла свою новую жизнь. Для нее не было пути назад.Прежняя жизнь завершилась, и ничего другого не оставалось, как начать строитьновую.
— Но вы же не можете все время переезжать с места наместо, — настаивал Фил.
— А мы и не будем, — возразила Поппи. — Мыпоедем к папе.
Поппи чувствовала, что Джеймс с ней соглашается, слышала егобеззвучное: Конечно.
Они поедут к ее отцу, вечно опаздывающему, совсемнепрактичному и очень любящему. К ее отцу, который принадлежит Царству Ночи ине догадывается об этом. Который думает, что сходит с ума, когда в немпробуждается магическая сила. Он приютит их, а им больше ничего и не надо. ВсеЦарство Ночи лежит перед ними как на ладони, и они могут исследовать все еготайны. Возможно, они когда-нибудь вернутся в Лас-Вегас и навестят Tea.Возможно, потанцуют и на вечеринке у Тьерри.
— Ой, а вдруг мы не сможем найти отца? —встревожилась Поппи.
— Сможете, — уверенно отозвался Фил. — Онулетел вчера вечером, но оставил свой адрес. Впервые в жизни.
— Возможно, он предчувствовал, — обронил Джеймс.
Некоторое время они ехали в молчании, но Фил вдруготкашлялся для решительности и сказал:
— Знаете, я сейчас подумал… Мне не нужно Царство Ночи,понимаете, моя наследственность меня не волнует. Я хочу жить, как обычныйчеловек, и хочу, чтобы всем это было понятно…
— Понятно, Фил, — прервал его Джеймс. —Поверь мне, никто не заставит тебя связать судьбу с Царством Ночи. Ты можешьжить, как все смертные, покуда сам будешь избегать контактов с ним и держатьязык за зубами.
— Ладно, хорошо. Но вот о чем я думал. Мне по-прежнемуне очень нравятся вампиры, хотя, возможно, они все же не так плохи, каккажутся. Я хочу сказать, вампиры относятся к своей пище не хуже, чем люди. Чегостоит, например, обращение с коровами… По крайней мере, вампиры не выращиваютлюдей в загонах.
— Я не стал бы этого утверждать, — неожиданновозразил Джеймс, и на губах у него заиграла ухмылка. — До меня доходилирассказы о стародавних временах…
— Тебе обязательно нужно со мной спорить, да? В общем,я думаю, что вы тоже часть природы, а ее нельзя изменить. Наверное, все, что яговорю, бессмысленно, — заключил Фил.
— Для меня это очень важно, — серьезно возразилДжеймс. — Спасибо тебе.
Он замолчал и, обернувшись, посмотрел на Фила. У Поппизащипало в глазах, и она подумала: «Если Фил признает нас частью природы,значит, он нас принимает такими, какие мы есть». А вслух произнесла:
— Знаешь, Джеймс, я тоже много размышляла об этом. Имне кажется, что вовсе необязательно бросаться на улице на случайных прохожих,можно найти и другие источники питания, например животных. Я хочу сказать,почему бы нам не попробовать их кровь?
— Она не похожа на человеческую, — ответилДжеймс, — но это вподне возможно. Я пробовал. Олени — очень вкусно,кролики — сносно, опоссум — гадость.
— И потом, возможно, среди людей найдутся добровольныедоноры. Tea стала таким донором для меня. Мы можем попросить ведьм.
— Может быть, — промолвил Джеймс. Вдруг онусмехнулся. — Знал я одну ведьму дома, она была очень непротив. Звали ееЖизель. Но нельзя же просить их об этом каждый день. Им нужно времявосстановиться.
— Я знаю, но мы могли бы что-то придумать. Возможно, мысможем измениться и не будем больше ужасными кровососущими чудовищами…
— Может быть, — задумчиво обронил Джеймс.
— Вы только послушайте их, — раздался с заднегосиденья голос Фила.
— И мы все сможем делать вместе, — сказала Поппи,глядя на Джеймса.
Джеймс отвел глаза от дороги и улыбнулся ей. Теперь в еговзгляде не было ни грусти, ни холода, ничего тайного или загадочного.
— Вместе, — произнес он вслух. И мысленно добавил:Я не могу больше ждать. Ты хороший телепат, и ты понимаешь, что мы можемсделать, правда?
Поппи не могла отвести от него глаз. Вдруг ее поразиладогадка.
Джеймс, ты уверен?
Совершенно уверен. Ты и сама это знаешь, маленькая соня.
Поппи откинулась на спинку сиденья и попыталась унять сильнобьющееся сердце.
Они смогут снова растворяться друг в друге. Когда толькопожелают. Она растворится в его сознании, а его мысли будут перетекать в еесознание. Они сольются, как две капли воды. Станут единым целым, так, какникогда не смогут человеческие существа.
Я не могу ждать, сказала она ему. Думаю, мне понравится бытьведьмой.
Фил кашлянул.
— Ребята, если вы хотите уединиться…
— У нас не получится, пока ты здесь, — ответилДжеймс. — Это очевидно.
— Ничего не могу поделать, — произнес Фил сквозьзубы. — Вы слишком громко обмениваетесь мыслями.
— Ничего подобного. Это ты суешь нос не в свое дело.
— Прекратите вы оба, — вмешалась Поппи. Но оначувствовала тепло, разливавшееся у нее внутри. Она не могла устоять передискушением подразнить Фила: — Если ты хочешь, чтобы мы уединились, значит, тыможешь доверить Джеймсу свою сестру…
— Я этого не говорил.
— Тебе и не нужно ничего говорить, — сказалаПоппи.
Она была счастлива.
Это случилось на следующий день после полуночи. В ведьминчас. Поппи находилась там, где и не мечтала оказаться снова, — в маминойспальне.
Джеймс ждал ее на улице в автофургоне, набитом вещами. В томчисле и большим ящиком с дисками, отложенными для нее Филом. Через несколькоминут Джеймс и Поппи отправятся на восточное побережье, к ее отцу. Но преждеона должна кое-что сделать.
Она тихо подошла к огромной кровати, двигаясь бесшумно, кактень, чтобы не разбудить спящих родителей. Остановилась около мамы, посмотрелавниз и мысленно обратилась к ней:
Я знаю, ты думаешь, это сон. Мама, я знаю, что ты не веришьв загробную жизнь. Но я должна сказать тебе, что со мной все в порядке. У менявсе хорошо, и я счастлива. И даже если ты не понимаешь этого, просто постарайсяповерить мне. Всего лишь раз поверь в то, чего ты не можешь увидеть.
Она помедлила и прибавила:
