Обычно он не мог концентрироваться на чемто и его внимание было рассеяно.
Пожалуй, можно сказать так…
Миюки отчетливо припомнила один случай. Когда Мацуока смотрел на нее, в глубине его глаз ей открывалась дыра и по спине вдруг бежал холодок. Это случилось два года тому назад. Когда они серьезно обсуждали вопрос о том, завести ли им ребенка, Миюки увидела в его душе какуюто неясную темноту. Его мысли блуждали гдето в другом месте, он выглядел безумным, что буквально называется «не от мира сего».
Еще, пожалуй, подошло бы такое описание, как «форма, утратившая свою истинную сущность». В этом случае непонятно, в чем же заключалась эта «истинная сущность». Как бы то ни было, ко всему, чем занимался Мацуока, совершенно точно применимо выражение «не вкладывая ни частички себя самого».
Миюки постаралась осветить со всех сторон личность того Мацуока, которого она, как казалось, знала прежде. Однако ей так и не удалось нарисовать его реальный образ. Он оставался тайной, покрытой мраком.
Миюки наконец оказалась около своего дома. Открыв дверь, она включила свет. Из прихожей просматривалась кухнястоловая. Это была квартира, где еще три месяца тому назад они жили вместе с Мацуока. Миюки вдруг представила себе, как он сидит за столом и в той же позе, что и раньше, смотрит телевизор.
«Ой, с возвращением тебя!»
Впервые с момента исчезновения Мацуока Миюки отчетливо ощутила его присутствие. Ирония судьбы, но впервые с того дня, как его не стало, Миюки почувствовала, словно он находится здесь рядом.
4
Поставив машину в гараж. Сиро, поднимаясь на лифте, просто валился с ног от желания спать.
После того как он подвез Миюки до яслей, Сиро безрезультатно съездил в универмаг за покупками. Зима уже не за горами, и Сиро хотел присмотреть себе шерстяной жакет, но, так и не найдя ничего по душе, завершил свой поход по магазинам, уставший от толп покупателей. Пока он был за рулем машины, было еще ничего, но ближе к дому его нестерпимо стало клонить ко сну.
Сиро ввалился в квартиру и, растянувшись на кровати, уснул прямо в одежде. Сегодня днем на этой самой постели они с Миюки занимались любовью. На скомканных простынях остались следы тонального крема, от них исходил специфический запах, перемешанный с запахом пота. Возможно, изза этого запаха, окружавшего Сиро во время сна, ему поочередно снились то Миюки, то Мацуока.
Он проснулся, услышав, как Мацуока зовет его по имени: «Сиро, эй, Сиро, просыпайся! Сейчас не время спать!»
Этот голос звучал так, словно сам Мацуока стоял у изголовья. Испугавшись такой реалистичности, Сиро подскочил и открыл в темноте глаза.
— Эй, ты здесь?
Разумеется, ответа не последовало. Сиро понял, что это был голос Мацуока, явившегося во сне, но все еще не мог до конца в это поверить. Он подбежал к окну и поднял занавески. Осознав странность своего поведения, Сиро сказал себе: «Успокойся».
Голос Мацуока все еще звучал в его голове: «Буду признателен тебе за жену. И еще попрошу тебя позаботиться о моей дочери. Что, я прошу слишком многого?»
Сиро тряхнул головой, и голос поколебался.
«Ктото поселился в моей голове».
Он не мог избавиться от чувства, что голос раздается откудато изнутри его самого.
Сиро сел на кровати, скрестив ноги, и взглянул на часы у изголовья. Было чуть больше восьми вечера. Он не проспал и тридцати минут.
Сон?
Если задуматься, об исчезновении Мацуока Сиро также впервые узнал во сне.
Почемуто он испытывал чтото такое, что не поддавалось разуму. Миюки говорила, что после исчезновения Мацуока звонил ей несколько раз. Звонки становились все реже и теперь совсем прекратились, но изначально в чем был смысл этих звонков после исчезновения?
В замешательстве Сиро поднялся и подошел достать пижаму из встроенного гардероба. В этот момент взгляд его упал на рулон бумаги, торчащий из факса. Факсовая бумага напоминала змею, свернувшуюся кольцом на ковре, и отражала свет комнатной лампы.
Сиро вспомнил. Днем, как раз когда они с Миюки были всецело поглощены сексом, включился факс. Он не стал его выключать и так и забыл взглянуть на послание.
Даже не глядя, Сиро догадался, откуда могли послать этот факс. В прошлую среду он созванивался с Иидзима из издательства «Кей Сёбо» и попросил его прислать по факсу оставшуюся часть откорректированных гранок репортажа, посвященного жизни Тэрутака Кагэяма. Уже почти неделю от него ничего не было, и вот сегодня утром Сиро как раз оставил сообщение на автоответчике издательства, после чего пришел этот длинный факс.
Он взял бумагу и взглянул на отправителя. Как и предполагал Сиро, это был Иидзима из издательства «Кей Сёбо».
Сиро, переодевшись в пижаму, добавил в горячий кофе побольше виски и поставил чашку на обеденный стол. Попивая кофе, он неспешно просматривал гранки.
В первой части гранок, обнаруженной в Идайра, было рассказано о жизни Тэрутака Кагэяма начиная с детства и до периода старшей школы. Стиль повествования, начинающегося от третьего лица, постепенно меняется с того места, где рассказывается, как ранней весной в преддверии окончания старшей школы Тэрутака на велосипеде, который купила для него бабушка, взбирается на гору Хорайдзисан. Возникает такое чувство, словно душа автора захвачена душой описываемого объекта. В процессе такого переселения души, называемого также «авторством по озарению», повествование от третьего лица переходит в повествование от первого.
Сиро предполагал, что последующее описание также продолжится от первого лица и таким образом наверняка раскроет внутреннюю сущность Тэрутака Кагэяма. Однако, только начав читать, Сиро сразу же разочаровался, наткнувшись на слово «создатель».
Перед самым окончанием школы Тэрутака Кагэяма, взобравшись на гору Хорайдзисан, достиг просветления и получил определенный мистический опыт, после чего он вступил в секту, которая называлась «Общество поклонения Солнцу» и являлась предшественницей «Тэнти Коронкай», и довольно скоро оказался во главе учения. Этот этап его жизни был описан, так же как и в первой части гранок, с объективной точки зрения. Сиро думал, что независимый и отстраненный стиль начала повествования в дальнейшем сменится более живым и одушевленным, но все вернулось к прежней объективности.
Сиро отложил гранки.
Они разорваны.
Было совершенно очевидно, что первая и вторая части гранок сильно расходятся. Сиро оставалось оценить это стилевое изменение как вызванное временным интервалом. Нередко бывает, что через какойто промежуток времени пыл угасает, подобно тому как перечитанное наутро любовное письмо, которое было написано ночью в пылу страсти, может вызвать чувство стыда. Но разве такое может случиться с профессиональным репортером?
Кроме того, именно в этом месте стилевого расхождения Мацуока поделил гранки на две части и лишь первую из них оставил в руке статуи Христа, хранящейся в подвальном помещении прихода «Тэнти Коронкай» в Идайра.
