— Вы не видели альбом? Вы можете сказать мне, кто сел за наш столик после того, как мы ушли?
— Нет. Я только что заступил на смену.
— Тогда, конечно, вы мне не поможете. — Макейди огляделась. — Послушайте, можно я оставлю вам свой телефон, чтобы вы мне позвонили, если он найдется?
У официанта загорелись глаза.
— Конечно, — елейно улыбнулся он.
Она написала номер телефона агентства, указав свое имя: мисс Вандеруолл. Пусть не подумает, что она клеится к нему.
— На случай, если найдется, хорошо? — повторила она, стараясь как можно яснее объяснить ему свою просьбу.
Ругая себя за рассеянность, она быстро шла к машине, крепко сжав кулаки, так что ногти впивались в ладони. Лулу ждала ее, сидя на пассажирском сиденье и слушая радио.
— Ну что, лапонька? — прокричала она сквозь рев музыки.
Макейди села в машину и выключила радио, пожалуй чересчур резко нажав на кнопку.
— Нет там, а? — спросила Лулу.
— Нет, — подтвердила Мак и медленно повезла Лулу домой.
* * *
Макейди вошла в квартиру и швырнула на пол сумку.
— Черт, черт, черт, черт! Как я могла это сделать?! — громко воскликнула она. — Глупая, глупая!
Всего раз за десять лет работы Мак теряла свой портфолио. Ей тогда было пятнадцать, она впервые приехала на съемки в Милан и звонила своему агенту из городского таксофона. После этого она впрыгнула в трамвай и только на Корсо-Венеция спохватилась, что забыла портфолио в будке. К счастью, когда она, выскочив из трамвая, бегом вернулась к автомату, альбом ждал ее на том же месте, где она его оставила. С тех пор она была очень внимательна.
До сегодняшнего дня.
С огромной неохотой она позвонила Чарлзу.
— Ты что? — заорал он в трубку. — Как ты могла потерять его? Ты сколько лет работаешь?
— Да, я знаю, что виновата.
Первой заповедью моделей было: беречь портфолио как зеницу ока. Никогда не сдавать его в багаж. Никогда не давать друзьям и знакомым. Никогда, ни при каких обстоятельствах не терять его. Нет портфолио — нет работы.
Чарлз продолжал ругать ее.
— Будем надеяться, что тот, кто его взял, вернет, и скоро. У меня есть клиенты, с которыми я хотел бы тебя познакомить. Приходи завтра утром. А мы пока посмотрим, может, подберем какие-нибудь лазерные копии твоих снимков.
Утешение было слабое.
Глава 39
— Проклятье! Будь они неладны, эти чертовы жадные бабы! — прокричал Энди Флинн, сердито тряхнув головой, и в алкогольном дурмане перед глазами все поплыло. — К черту их! — заорал он, неизвестно к кому обращаясь. Правый кулак с треском обрушился на стену. Едва зажившие на костяшках ссадины вновь стали кровоточить, но он ничего не чувствовал.
Как посмела Кассандра забрать его стереосистему? Эта сука только и слушала, что убогое кантри. Для чего ей понадобилась его стереосистема? Она ободрала его как липку, забрав и «хонду», и дом, а теперь вот и музыку. Оставила разве что коврик в прихожей — как раз то, что нужно после того, как Энди вышвырнули из самого важного расследования за всю его карьеру.
— Стервятники! — рявкнул он, и пустая бутылка из-под пива полетела в стену, рассыпалась на сотни крошечных осколков, которые тут же усеяли старый персидский ковер. — Проклятье! — опять заорал он, открывая новую бутылку с пивом кровоточащей рукой.
Вот было бы здорово разобраться с Кассандрой как следует! Она и ее поганый адвокатишка заслуживали хорошего урока; алчность была в крови у обоих, и их стоило оставить без штанов. У него закружилась голова, и он решил, что лучше было бы прилечь, но он так сильно ударился о подлокотник дивана, что облил пивом и себя, и диван. Он попытался сфокусироваться на полупустой бутылке, зажатой в руке. Сколько времени он уже пьет? День точно, а может, и два. И что сейчас — день или ночь? Шторы были опущены, и он не мог определить. Да и какое это имело значение? Ему ведь все равно не надо идти на работу.
Келли ненавидит меня. Отобрал у меня оружие. И опять все из-за бабы. Все они шлюхи, все!
Мрачное настроение распространялось на все вокруг, и он начал вспоминать ту блондинку-искусительницу, которая и ввергла его в этот хаос. Она стала его наркотиком, и теперь он расплачивался за свою слабость. Началась головная боль, и его первой мыслью было добраться до бутылки виски. Стакан ему не понадобится, виски прекрасно пьется прямо из горлышка. Он протянул руку за бутылкой, но рука слушалась плохо и бутылку не удержала.
— Проклятье! — прозвучал его пьяный протест.
Глава 40
Был уже ранний вечер, а Энди Флинн так и не дал о себе знать. У Макейди накопилось много вопросов, которые требовали ответов, но, казалось, никто не собирался предоставлять их.
Если полиция бездействует, придется брать дело в свои руки.
Фотосессия с Риком Филлсом была столь же заманчивой, как и свидание с Норманом Бейтсом, но чем быстрее бежало время, приближая назначенный час — девять вечера, тем сильнее укреплялась она в мысли о том, что предстоящая встреча — ее последняя надежда. Что, если именно Рик — убийца? Что, если она сможет разоблачить его? Рик не вел себя подозрительно при констебле Махони, но это еще ничего не доказывало. Просто она была не в его вкусе. Дебби — другое дело.
Если Рик убил Кэтрин и подсунул Макейди это гнусное фото, ее появление в его студии, несомненно, застигнет его врасплох. Он непременно выдаст себя. Но может случиться, что его действия будут непредсказуемыми или, что еще хуже, опасными. Необходимо было принять меры предосторожности. Ей нужно было действовать быстро, и она точно знала, кому позвонить.
— Привет, Лулу. Как дела?
— Дорогая! Ты нашла свой портфолио?
— Нет. Извини, что я была не в настроении, когда везла тебя домой.
— Да что ты! Я все понимаю.
— Я хотела узнать, какой у тебя размер одежды.
— Одежды? Двенадцатый… как правило.
Макейди улыбнулась.
Почти то, что надо.
— Я просто хотела узнать, не смогла бы ты оказать мне услугу…
* * *
Около девяти вечера Макейди приехала в темный заброшенный жилой квартал в районе Кингз-Кросс. Уличные фонари по большей части были разбиты, тротуары заплеваны, и казалось, будто какая-то эпидемия пронеслась по этому уголку города, выжгла все живое, оставив лишь зараженный асфальт под ногами. Единственным признаком жизни был мерцающий свет телеэкрана в квартире на третьем этаже здания. Кто-то сумел спастись и спрятаться за ширмой телеигры. Мак расслышала аплодисменты зрителей.
А зачем я-то ввязалась в игру?
Она вдруг подумала, а не окажется ли Рик Филлс эдаким современным Харви Глатманом — серийным убийцей, который терроризировал модельный мир Голливуда в пятидесятых и душил своих жертв проводами и веревками. От этой мысли мороз пробежал по коже, и ей стало холодно.
