— Маня! Я тебе доверяю, но не очень! Пойми, у меня здесь ужебыл друг. Клоун, блин, а не друг. Так вот, он тоже говорил, чтоб я ему доверял,а стоило мне ляпнуть что-то, что ему не понравилось, как он заехал мне по мордеи скрылся. Ты ж сама видела.
— Я не клоун. И никуда от тебя не денусь, если ты, конечно,сбавишь скорость. Расскажи, Эгорка. Может, я тебе помогу чем-нибудь.
Эгор от удивления и впрямь притормозил и с любопытствомпосмотрел на безглазую куклу, как будто в первый раз ее увидел.
— Хочешь мне помочь? Боюсь, что, если я тебе все расскажу,тебе понадобится моя психологическая помощь. Я, можно сказать, берегу твоюранимую психику.
— Моя психика выдержит все, а вот от любопытства я могулопнуть, как Бэйби с Кулом.
— Ну что ж, Маня, поздравляю, в самую точку. Лопнуть. Этоключевое слово. Вы все — и эмо-киды, и барбикены — должны в ближайшее времялопнуть. Вы, все обитатели Эмомира, не более чем стадия развития бабочек изтретьего мира, не знаю, как он там называется. Зато знаю от королевы, что вкаждом из вас живет взрослая особь бабочки, и, если я правильно помню со школы,она называется «имаго». Правда, смешно? Эмо — носители имаго, скоро Эмомирстанет Имагомиром, но вы этого не увидите, от вас останутся только съежившиесяоболочки на полу, как от Кула и Бэйби. А имаго полетят откладывать яйца вреальный мир, где из них выйдут гусеницы-каннибалы, которые сожрутрасслабленных любовью и раздавленных ненавистью несчастных людей. А я долженбуду руководить бандой отравителей человеческого рода и следить, чтоб новымбабочкам было хорошо. Не людям, оставшимся в живых, а бабочкам! А еще заделаюМаргит бабочат с человеческими головами. Такая вот красота неземная! И знаешь,почему я все это буду делать?
— Почему? — автоматически переспросила Мания.
— Потому что я — человеко-бабочка, древнейший урод, и моеместо рядом с клоуном в бродячем цирке Петросяна! Вот так.
Эгор уже не бежал, а шел. А на последней фразе оностановился, патетически подняв руки к начинающему розоветь небу. Потом отвесилМании глубокий цирковой поклон, одновременно задрав сзади футболку и балахон,чтоб оголить свою костлявую спину.
— Н-да, — сказала кукла, — жалкие тряпочки. На бабочку ты непохож, скорее на чертенка. Только рогов у тебя еще нет. Но какие твои годы.Шучу.
Эгор выпрямился, поправил одежду и недоверчиво посмотрел наспокойную Манию, на которую его рассказ, как ему показалось, не произвелникакого впечатления. — Знаешь, Эгор, в чем твоя проблема? — сказала кукла. —Ты чересчур «эмо». Прости за каламбур. Ты почему-то воспринимаешь всебуквально, забывая, что есть метафоры и есть гиперболы, в конце концов.Перебрал ты, ясен пень, отправляющих веществ в барбикенстве. Смотри, что хотеладонести до тебя Королева. Это же элементарно. В каждом юном существе, входящем вовзрослую жизнь, сидит и зреет новый взрослый человек, утрачивающий с возрастомчасть эмоций: детскую непосредственность, способность так чисто чувствовать,радоваться и плакать по пустякам, зато приобретающий ответственность, жизненныйопыт, цинизм, сарказм и прочие атрибуты взрослого. Однажды утром любое разумноесоздание во Вселенной вдруг обнаруживает, что его подменили и из зеркала нанего глядит кто-то новый. У бабочек это просто наиболее заметно, четко и ясно.Яйцо, гусеница, куколка, имаго — это всего лишь метафоры. Детская психология!Королева просто рассказала тебе красивую легенду о бабочках в душе у эмо-кукол,а ты и купился.
— Мания, спасибо, конечно, за психотерапию. Но проблемы не уменя, а у тебя. Я видел бабочек, которые вылетели из мертвых барбикенов.
— Глюки. Ты просто передознулся в фастфаке.
— А мои крылья — это тоже глюки?
— Крылья есть. Ну и что? В Великой книге у тебя есть крылья,я видела сама, когда служила во дворце. И ты обязательно станешь нашим Королеми мужем Маргит. Вы будете жить счастливо, и у вас будет куча детишек скрылышками. А ничего про резню на Земле в Книге нет. Может, Королева видит, чтоты противишься ей, и старается разрушить твое сознание апокалиптическимикартинками, подавить твою волю, хочет, чтоб ты сдался и отдался" ей, аона, так и быть, отменит военный поход в Реал.
— Ты хочешь сказать, что Маргит меня так чудовищно разводит?— ужаснулся Эгор.
— Думаю, да, — сказала Мания. — Она же чудовище. Чего же ейстесняться. К тому же тебе действительно некуда деваться. Этот мир принадлежитей, и какой бы силой ты ни обладал, она всегда будет сильнее. Ты ей нужен, иона тебя получит. Чем беситься — лучше смириться.
— Отлично. И ты еще называлась моим другом. Ты советуешь мнеидти на сделку с Маргит, а сама живешь вопреки всем местным законам…
— Я несчастна и не могу тебе пожелать того же.
— Знаешь что! — Эгор неожиданно распрямился так, что летучиекрысы гнева тучкой поднялись от него в небо. — Знаешь, Мания! Иди-ка ты водворец к своей Королеве и скажи, что фокус не удался.
— Ты про ее фокус?
— Нет, про твой! Ты — жалкая шпионка Маргит! С самого началатаскаешься за мной, как привязанная. Давно надо было тебя послать! Несчастнаяона! Вали отсюда, пока я из тебя всех бабочек не выпустил!
— Эгор! Ты сошел с ума! Я твой друг и даже больше! Я люблютебя и не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки!
— Отвяжись ты со своей любовью. Я больше не верю тебе.Уходи. А если увижу, что ты опять увязалась за мной, Мания Преследования,клянусь, я раздавлю тебя, как барбикенских собак!
— Ты делаешь большую ошибку, Эгор, — прошептала Мания вспину удаляющемуся Эмобою. — Нельзя обижать тех, кто тебя любит!
Но Эгор уже не слышал ее. Он опять бежал. Бежал от Мании,Маргит и крыльев за своей спиной и остановился только у первой кровати вСпальном районе.
— Что за ерунда?
