чем она могла представить. Казалось, весь мир обрушивался на неё. Дойдя до гостиницы, Изабелла остановилась перед ярко освещённым фасадом, переводя дыхание, и на мгновение её охватило страшное желание повернуть назад. Но у неё не было выбора. Ей придется встретиться со своим прошлым и еще раз посмотреть ему в глаза.
Глубоко вздохнув, она пересекла мрачный холл и направилась к нужному номеру, пряча дрожащие руки в складках одежды. Дверь распахнулась почти мгновенно, и её встретил Лоретти, взгляд которого холодным рентгеном пронзил её с головы до ног. На его лице застыло спокойствие, холодное и непроницаемое, словно он уже знал, что приведёт её сюда.
— Изабелла? — его голос прозвучал мягко, но от этой мягкости было неуютно. — Что ты здесь делаешь?
Она вошла, не сказав ни слова, и, едва прикрыв за собой дверь, отступила к дальней стене. Она пыталась подобрать слова, которые заглушили бы острую боль в груди, но голос сорвался.
— Джузеппе, у меня нет времени на долгие объяснения. Ты — единственный, кто может спасти Риту… и Альберто, — она едва выдавила его имя, и ей показалось, что земля ушла из-под ног.
Лоретти стоял, неподвижный, его взгляд остался холоден, но в нём мелькнуло что-то, когда он услышал её просьбу. Её слова врезались в него, как нож.
— Я именно этим и занимаюсь. Ищу твоих детей. И черт возьми понять не могу что происходит. Вначале я узнаю, что одна твоя дочь встречается со своим братом, а теперь и другая сбежала вместе с ним. Альберто конечно…охренеть какой шустрый. Но я понятия не имею, где он мог спрятаться. Этому засранцу удавалось скрываться от меня месяцами.
Её губы задрожали, и взгляд затуманился, когда она с трудом подняла глаза на него.
— Найди их…я не знаю как все это случилось. Никто не знает. Я тоже не сразу узнала в нем своего сына…Твоего сына.
Его лицо исказилось, он вскинул голову, и тишина, повисшая между ними, стала мучительно громкой. Её слова повисли в воздухе, словно ледяной кинжал, между ними — людьми, которых давно развели разные дороги, но связь которых оказалась сильнее, чем они могли подумать. Лоретти смотрел на неё, как будто не узнавал, словно человек, стоявший перед ним, был всего лишь отражением его собственного страха и вины.
— Мой сын… — он повторил, и голос его едва слышно разорвал тишину комнаты, звучал, как шёпот боли и невыносимого сожаления. — Как же болезненно это звучит спустя столько лет мучительных поисков. А ведь я не поверил тебе тогда. Я искал моего мальчика.
— Джузеппе, город готов его растерзать, я прошу тебя спасти его. Там за этими стенами собрались люди, которые хотят казнить его, они считают его исчадием зла. Они называют его дьяволом и хотят устроить суд. Я умоляю тебя, спаси их обоих — Риту и Альберто.
— Дело в том, что они могут быть где угодно. Он забрал бриллианты. Он может быть уже на пути в Мексику. Черт, возьми, а ведь все могло быть иначе если бы ты от меня не скрыла. Мне бы следовало оторвать тебе голову!
Лоретти встал, опираясь о подлокотник кресла, словно пытаясь выдержать вес всей правды, которая, наконец, свалилась на него. В его глазах мелькнуло сожаление, холодное и горькое. Он попытался справиться с нахлынувшими мыслями, его переполняли воспоминания — каждый момент, когда он пересекался с Альберто, смотрел на него, как на врага, конкурента, человека, с которым следовало бороться… и сына, с которым его связала невидимая нить судьбы.
— После всех этих лет, после того, что мы оба… — его голос осёкся, и он отвернулся.
Изабелла подошла ближе, её лицо оставалось твёрдым, несмотря на слёзы, её взгляд был полон решимости.
— Я пришла к тебе, потому что мне не к кому больше обратиться. — Её голос стал тише. — Пожалуйста, помоги мне спасти их. Спаси их обоих.
— Я сделаю всё возможное. Их ищут…самые лучшие мои люди. И полиция, которая подчиняется тоже мне.
Изабелла едва успела выдохнуть в знак благодарности, когда в дверь тихо постучали, и на пороге возник один из людей Лоретти.
— Сеньор Лоретти… церковь в Сан-Лоренцо… она горит.
Изабелла судорожно сжала руки, её лицо побледнело. В голове помутнело, и сердце сжалось в мучительной тревоге.
— Они сожгли церковь? — её голос дрогнул, а глаза расширились от ужаса.
Лоретти сжал зубы, стараясь подавить ярость, которая поднималась внутри него. Он понимал, что за этим пожаром кроется нечто большее. Толпа, разъярённая ненавистью, шла по следу Альберто, и если они найдут его, то не пощадят.
— Я сам отправлюсь туда, — Лоретти стиснул зубы, стараясь справиться с нахлынувшим чувством беспомощности. — Но мои люди будут повсюду — в городе, в лесах. Они найдут его, я обещаю, — он обернулся к Изабелле, и в его взгляде было что-то страшное.
Изабелла стояла молча, её лицо мгновенно побледнело, а губы едва шевелились, а руки вцепились в подол платья, кожа побелела, когда пальцы дрожа, почти разрывая ткань.
— Они хотят убить его! Убить моего сына! А что если он был там? Что если он там прятался…он и Рита?
Её голос становился всё громче, срывался, пока дрожь не охватила её тело. Стараясь выровнять дыхание, Изабелла схватилась за кресло, удерживая себя от того, чтобы не рухнуть на пол. Ей казалось, что пол уходит из-под ног, что стены сужаются, а комната, и так наполненная тьмой, погружается в непроглядный мрак.
— Альберто… Рита…Боже, нет, — её голос оборвался, когда перед глазами мелькнул образ сына и дочери, запертых в ловушке, окружённых пламенем. Её сердце, сжавшись, обрушилось в бездну ужаса.
Лоретти молча сжал кулаки, и кожа на костяшках побелела, от напряжения казалось, что кости готовы прорвать плоть. Едва уловимое движение, — и он вдруг метнулся к двери, холодным и решительным жестом указывая своему человеку выйти за ним.
— Слушайте меня внимательно, — его голос, низкий, срывающийся, не терпящий возражений. — Я хочу, чтобы вы немедленно отправили людей. Осмотрите место пожара. Пусть прочешут каждый угол, каждый тёмный закоулок. Обыщите город. Обыщите кладбище, вы не оставите ни единого камня неперевёрнутым, пока не найдёте его. И если кто-то из жителей решит приписать себе роль судьи и палача — они будут наказаны. Я добьюсь этого, чего бы мне это ни стоило.
Изабелла, кажется, не слышала его слов. Её взгляд затуманился, и сердце, захваченноё глухим отчаянием, нещадно билось. В сознании вспыхивали обрывочные картины — воспоминания, лица, рука сына, когда-то маленького, сжимавшая её пальцы, слова, обращённые к ней…нежное лицо Риты — всё это разрывалось на части, смываясь
