стыда и отчаяния. Они понимали, что игра окончена и отступать некуда.
Я сделал глубокий вдох, стараясь удержать эмоции под контролем. Гнев кипел внутри, но я знал, что должен действовать хладнокровно.
— У вас была возможность служить своему народу, сделать жизнь людей лучше, — продолжил я, медленно обводя их взглядом. — Но вы предпочли наживу и ложь.
В следующую секунду отдав ментальный приказ своим бесам, я наблюдал как искажаются лица людей, в страхе обнаруживающих возле себя появившихся по их душу демонов.
— Уведите их, — сказал я ровным голосом. — Всех.
Началась суматоха. Министры и чиновники вскочили со своих мест, пытаясь что-то сказать и оправдаться.
— Ваша Светлость, это недоразумение! — воскликнул министр торговли, протягивая ко мне руку.
— Это ошибка!
— У вас нет доказательств!
Ещё несколько секунд — и все так или иначе запятнавшие свою репутацию «слуги народа» исчезли прямо на глазах.
Когда зал практически опустел, я огляделся вокруг. Десяток перепуганных секретарей, ещё столько же помощников и замов, обособленно застывший офицер полиции, ну и мы со Святогором и Викторией.
— Теперь вы — начальник полиции, — сказал я коротко, встречаясь взглядом с полковником. — Справитесь?
Он молча кивнул, принимая приказ с профессиональной сдержанностью.
— Сделаю всё возможное, Ваша Светлость, — произнёс твёрдо мужчина.
Следом переводя взгляд на оставшихся людей, ныне застывших в ожидании, я поднялся с места и на ходу произнёс:
— Рыба гниёт с головы, господа. И от этой гниющей головы я сейчас избавился. Вам всем оказана честь и доверие заместить своих бывших начальников. Будьте добры сделать так, чтобы вас ни на кого менять не пришлось. Нам предстоит много работы, — воодушевляющим тоном подвёл итог своей речи я. — Но мы справимся.
Естественно, кто-то среди этих людей так или иначе был замешан в схемах, которые проворачивало их начальство. Но самых активных и бесперспективных я уже отправил в тюрьму вслед за их шефами. Оставшиеся же, своей биографией и исходя из той информации, что мы успели обработать и осознать, всё же надежду вселяли.
* * *
Раннее утро принесло в город холодный ветер, который хлестал по пустынным улицам, наполняя их приглушённым воем. Светило только начало подниматься над горизонтом, окрашивая облака бледным золотом, но его свет не добавлял тепла.
Я стоял на пороге храма, возвышавшегося посреди центральной площади, и смотрел на его сверкающий фасад. Белый камень, гладкий и будто безупречный, резко выделялся на фоне города.
Святогор молча стоял рядом, крепко сжав руки за спиной. Его взгляд был мрачным, лицо неподвижным, словно высеченным из камня. Даже он не скрывал своего недовольства. А вот Викторию я с собой брать не стал, намеренно оставив в гостинице.
— Старались, — бросил я, медленно осматривая резные колонны у входа.
— Очень старались, — пробормотал дядя, тяжело качнув головой. — Вижу руку Светлицких.
— Молодцы, красиво вышло, — продолжил я. — Тем приятнее будет отобрать.
— Размышляешь прям как уличный грабитель, — усмехнулся дядя, на секунду сменив хмурый взгляд на улыбку.
На звук наших шагов из глубины храма показалась группа людей. Лица священников в светлых рясах были суровыми и напряжёнными. Они вышли медленно, как будто надеялись, что наша тишина означает не угрозу, а возможность диалога. Главный из служителей, высокий мужчина с глубоко посаженными глазами, остановился передо мной, слегка склонив голову.
— Ваша Светлость, — начал он ровным голосом, в котором сквозила осторожность.
Я ничего не ответил, позволив ему продолжить.
— Это святое место. Построенное в согласии с властью и с благословения нашего рода, — он говорил медленно, каждое слово будто взвешивал.
— С прежней властью, — протянул я, поднимая взгляд на высокий шпиль, который тянулся к небу. — Теперь её нет.
Он растерянно замер, но его спутники, как один, напряглись. Я видел, как они переглядываются, словно надеясь на чудо, которое выведет их из этой ситуации.
— Эта земля, — продолжил я, глядя прямо на старшего, — принадлежит Черногвардейцевым. Всегда принадлежала.
— Но, Ваша Светлость… — начал он.
— У вас есть время до обеда, — отрезал я.
Тишина накрыла площадь. Даже ветер, казалось, стих, давая этим словам утвердиться в воздухе.
— До обеда, — повторил я, глядя в глаза фанатику. — Чтобы вас здесь не было.
— Это… святое место, — попытался возразить он, но его голос стал тише, слова потонули под тяжестью моего взгляда.
— Да, святое. Поэтому не оскверняйте его своим присутствием, — сказал я холодно. — Разговор окончен.
Святогор не проронил ни слова, но его взгляд был красноречивее любых слов. Дядя был готов действовать по моему приказу.
Святоша выпрямился, его губы сжались в тонкую линию. Я видел, как он борется с собой, как в нём сталкиваются страх и гордость. Но в конечном итоге страх оказался сильнее.
— Мы… покинем это место, — тихо сказал он, отводя взгляд.
Я молча повернулся, давая знак Святогору следовать за мной. Мы отошли от храма, оставив его позади, как и тех, кто только что принял решение уйти.
— Слабо держатся за свою веру, — заметил дядя, когда мы шагали прочь.
— Не веру, а власть, — машинально исправил я.
Когда мы отошли достаточно далеко, я снова оглянулся на храм.
— С самим зданием что планируешь делать? — не поворачиваясь в мою сторону, произнёс дядя.
— Людям отдам. Тут раньше нормальная церковь была. Пусть восстанавливают, — без лишних раздумий ответил я, так как давно принял это решение.
Святогор кивнул, второй раз за утро расплываясь в улыбке.
— Чего? — заинтересовался я.
— Того, — хохотнул дядя. — Подумать только: тёмный князь возвращает людям храм и традиционные ценности.
* * *
Пожилой мужчина стоял на краю двора, уверенно перехватывая топор, чтобы расколоть очередное полено. Его движения, хотя и размеренные, были точными, как у человека, привыкшего к физическому труду. Удар — и чурка треснула под острым лезвием, а его половинки с глухим стуком упали на землю. Мужчина тут же выпрямился, проведя рукавом по вспотевшему лбу, и на мгновение застыл, наслаждаясь редкой тишиной.
Внезапно воздух вокруг него стал дрожать, словно от жары, и тут же наполнился запахом гари. Мужчина напрягся, рука машинально перехватила топор, когда рядом с ним, будто из ниоткуда, появился сгусток чёрного дыма. Тёмное облако закрутилось, одновременно уплотняясь, и через мгновение перед стариком стоял высокий человек с угрюмо нахмуренным лицом и горящими глазами.
— А ну, ети её мать распедрит твою налево, сгинь, нечистый! Сгинь, сука! — на одном дыхании выдал старик, резко выставляя топор перед собой. Его голос звенел так, что казалось, дрожали ветви окружающих деревьев.
Демон поморщился, но с места не сдвинулся. Его тёмные глаза недовольно блеснули, и он хрипло произнёс:
— Угомонись, батюшка. Это ты священником был здесь раньше?
Мужчина ещё крепче сжал топор, его мускулы
