в грудь свободной рукой, и Вальенте разжимает пальцы.
— Я в ваших драконьих штуках не разбираюсь, — упрямо отвечаю, глядя в холодные глаза с пульсирующим вертикальным зрачком. Пытаюсь пройти мимо, но она не позволяет.
Впивается ногтями в плечо и, оглядевшись по сторонам, тащит меня к лестнице, вынуждая следовать за собой.
— Пусти! — упираюсь изо всех сил, но ладони скользят по гладким каменным стенам, а ноги — по полу. — Флоранс, ты совсем бесстрашная?
Несмотря на крайне невыгодное положение, стараюсь казаться увереннее, чем есть на самом деле, а она лишь зловеще усмехается.
— Маленькая, осмелевшая мышка, возомнила себе, что может быть наравне с первородными хищниками? Совсем совесть потеряла, Николь?
Я? Потеряла?
Да о чём она вообще?
По спине пробегает колючий холодок, когда понимаю, что она ведёт меня в ту самую уборную на четвёртом этаже. Судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках помощи, но коридор пуст.
'Плевать на гордость, — кружат в голове перепуганные мысли, но их заглушает грохот шагов в опустевшем коридоре. — Попробую ускользнуть и убегу в ректорат. Каким бы ни был Дэриан… драконом, он не даст меня в обиду.
Флоранс дёрганным движением распахивает дверь и тащит меня к ближайшему рукомойнику, а у меня сердце готово выпрыгнуть из груди.
Я не могу даже представить, что она задумала, но остро чувствую, как кровь отливает от лица, а в горле пересыхает до резкой, колючей боли.
Судорожно сглатываю и морщусь, когда на руку обрушивается тугая струя ледяной воды. Флоранс изо всех сил трёт горячую метку, скребёт её ногтями, безжалостно царапая кожу.
— Да пусти ты меня! — кричу во весь голос, надеясь привлечь хоть кого-то, кто мог остаться в лабораториях. Вдруг саэра Бетани ещё здесь? Или кто-то из увлёкшихся экспериментами студентов?
Кожа горит, а метка жжётся, словно хочет оставить клеймо на кости. Удача улыбается мне, когда драконица берёт мыло, и моя рука выскальзывает на свободу.
— Почему она не смывается? — бормочет Флоранс, глядя как заворожённая на текущую из крана воду. — Это же твои зелья, да? Ты что-то нахимичила с составом? Или ректор Уорд?
Храбрость покидает всегда собранную и утончённую брюнету. Сейчас передо мной не представительница высшей знати, а растерянная, озадаченная хулиганка.
Кое-как натягиваю рукав на мокрую, ледяную кожу. Шаг за шагом пячусь к двери, стараясь не делать резких движений.
В воздухе пахнет сыростью и белым цветочным мылом, а брызги от водной струи разлетаются по полу, рассыпаясь на тысячи мелких капель.
— Оставь меня в покое, Флоранс, — произношу негромко, но решительно.
Я не жертва.
Этажом ниже находится тот, кто не даст меня в обиду.
Я справлюсь.
— Иначе что? — горько усмехается брюнетка.
Вальенте больше не делает попыток схватить меня или причинить боль. Потухший взгляд драконицы прикован к метке под рукавом.
— Там на площади, когда у ректора Уорда случайно задрался манжет, я увидела часть его метки, — глухо сообщает она, а я вместо того, чтобы использовать возможность убежать, стою, как прикованная, на месте. — А сегодня в столовой, заметила часть рисунка у тебя, когда ты шарахалась от иллюзии.
Шум воды бьёт по вискам и назойливо вторгается в голову, сбивая мысли.
— Я думала, он печатлился твоим отчаянным выступлением на площади, и взял тебя под своё крыло. Знаешь, вроде как акт благотворительности, после того, что с его матерью сделали такие, как ты.
Мне стоит больших трудов не поддаться на провокацию. Вальенте знает больные точки и бьёт без промаха.
— Под какую ещё защиту? — слегка прищуриваюсь, пытаясь понять, правду она говорит или это очередная ложь.
— Да на тебе заклинаний навешано, как на новогодней ёлке. Придурки-студенты этого скорее всего не видят, а саэрам-преподавателям позакрывали рты. Однако с моим даром ты как на ладони, Николь Россо.
— С твоим даром?
Догадка в голове подпитывается новыми доказательствами, и я уже почти уверена в своей правоте.
Но не успеваю задать уточняющий вопрос, как Флоранс продолжает.
— Я решила, что он поставил на тебя персональную защиту. Её тоже носят на запястье и орнамент на первый взгляд похожий, — её голос срывается на низкий хриплый смех. — Но это… это что-то другое, да?
Молчу, не в силах произнести ни слова. И это, кажется, только усиливает замешательство драконицы. Она взъерошивает рукой блестящие, чёрные волосы, струящимся по плечам, как гладкое полотно, явно пытаясь собраться с мыслями.
— Ты действительно его Истинная, — отсмеявшись, припечатывает Вальенте. — Какая ирония. Отец бы оценил.
Упоминание таинственного и опасного лорда-протектора действует на меня как ушат ледяной воды. Надо срочно вернуться в ректорат и поговорить с Дэрианом. Рассказать ему о том, что Флоранс видела наши метки и…
— Уезжай, Николь, — брюнетка резко подаётся ко мне, сцепив руки в молитвенном жесте. Глаза горят, кожа неестественно бледная, а в них пульсирует безумство. — Ты хоть понимаешь, что такое Истинный-дракон? Он сожрёт тебя и не поморщится. Задавит своей мощью! Испепелит!
Звенящий голос взмывает к потолку и отражается эхом по всему помещению уборной. Вжимаюсь спиной в дверь и мысленно считаю до трёх, чтобы успеть выскользнуть в коридор.
— Ты же сама осознаёшь последствия, — склоняет голову набок драконица. — Уезжай в Алгард и живи своей жизнью. Я даже дам тебе денег! Много-много!
— Ты с ума сошла, — шепчу, видя перед собой не собранную аристократку, прекрасно владеющую собой, а ведьму из страшных сказок. Растрёпанную и пугающую. — Флоранс, тебе явно надо к лекарям!
— Завтра за полчаса до полуночи, Николь. У ворот. Я дам тебе деньги и амулет, который скроет от саэра Уорда твой след. Сядешь на воздушный корабль и никогда сюда не вернёшься. Либо я передам отцу ту карточку, которую сделала здесь же и скажу, что ты похитила реликвию, следуя приказу своего Истинного Дэриана Уорда. Одно дело хранить, Николь, а другое — присвоить её себе. Понимаешь? Отец знает, как выбить нужные признания из мягкой, слабой человечки, и саэра Уорда уже не спасёт ни должность, ни принадлежность к королевскому роду.
Глава 55
Выпалив пылкую тираду на одном дыхании, Флоранс уходит, оставив меня в состоянии полнейшего раздрая.
Закрыв лицо руками, прислоняюсь к стене, приятно холодящей спину. Дыхание с трудом, но восстанавливается. Вода продолжает течь, заполняя мерным шумом разум, и упорно пытается вытеснить панические мысли. С улицы доносятся приглушённые голоса студентов, развлекающихся на свежем воздухе перед отбоем.
А я думаю о том, что за пять дней моя жизнь снова перевернулась с ног на голову. Отсутствие Кеннета, Дэриан оставил меня в покое и больше не пытается тиранить.
Мало того, поверить не могу, что он
