начать наш разговор.
— Все так, Владыка. — Ответил я, отпивая глоток, задавая вопрос: — Что вас интересует? Спрашивайте, Сяо Хуа ответит, — склонил голову и ждал вопрос, на который я непременно найду ответ.
— Твое странствие. Я слышал, ты искал информацию о Лазурном Нефрите. Нашел? — я только кивнул, — что он дает, Сяо-эр? Расскажи.
Короткий пересказ легенды, Владыку не устроил. Он просил рассказать подробно, наполнить красками и по возможности захватывающими моментами, накалом страстей, а также вплести в историю годы моего странствия. Где был? Что видел? С кем общался? Чему научился? Об этом мало что мог рассказать, так как почти все тридцать лет моих скитаний слились в одну длинную дорогу, у которой, как мне казалось, нет ни начала, ни конца.
А вот запоминающиеся дни, не похожие на предыдущий, с не повторяющимися ситуациями начались с городка Западной равнины, с того самого трактира, когда я услышал древнюю, почти как сам мир легенду о артефакте, наделенного Небесным Благословением, дарующего силу держателю, или возвращающего навеки утраченное. И как впервые повстречал Нефритового дракона клана Шень, заведя непринужденную беседу о его предках и роде, когда-то служившего Небесным Чертогам и прежнему Владыке.
— Шень? — стал серьезным Владыка, — о нем подробнее, Сяо-эр.
Не знаю, что так Владыку озадачило, но когда я рассказывал о Шень-сяошене, он становился все мрачнее и мрачнее, подобно тучам, из которых вот-вот сверкнут светло-фиолетовыми росчерками резвые молнии, карая головы виновных. Застал те года, поэтому знаю, что отец Владыки, прежний Небесный Император, был в дружеских, почти братских отношениях с драконом клана Шень, но не знал, что и Владыка тоже.
— Не думал, что клан Небесных Защитников, стражей порядка, опустится до Кары Небесной! И все из-за того, что их наследник пошел своей дорогой, избрав путь ночи, а не дня, — печаль легла на лик Владыки, глаза перестали светиться от радости нашей встречи. Даже чай стал не в радость.
— За то, что Шень-сяньшень потерял драконий облик, став калекой, без целых меридиан с треснутым ядром, глава клана, его старшие ученики, мастера и наставники поплатились. Названный брат дракона — демон-ворон Тен Гун, с восстановленной сектой и учениками, нагрянули в клан Шень и освободили узника из долгого заточения. Забрав при этом жизни только тех, кто виновен. — Владыка на этих словах чуть улыбнулся, согласно кивнул и вынес приговор почившим драконам:
— Да будет так!
Хмурость непогоды покинула его лик, глаза и улыбка снова стали солнцу подобны, а разговор вновь вступил на путь рассказа о легенде Лазурного Нефрита и наших с Шень-сяньшенем и Яо-эром поисков. Не заметил, как за разговором и рассказами, а также планами на дальнейшую судьбу, наступил вечер. Дневная прохлада сменилась вечерними, освежающими порывами неспешно-движущегося ветра. Небо, из цвета легкой синевы, перешло к глубокому темному оттенку бескрайнего моря. Вместо яркого золотого светила, тихо распространяла свои молочные потоки луна, зажигая в хаотичном порядке звезды.
— Оставайся на ночь в моем кабинете, — и по его воле, подле окна появилась небольшая, всего на одного кровать, в подушками и пушистым пледом. — С рассветом Бай Лаоху перенесет тебя в мир смертных, — и пожелал: — Спокойно ночи, Сяо-эр, — и закрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с мыслями и воспоминаниями, унесшими меня ветрами северной равнины. Туда, откуда и начался путь Падшего, бродящего по миру смертных в поисках самого себя.
...
Северные земли, бушующая снежная буря, властвующая вот уже десятки столетий. Все вокруг белым-бело, ни намека на краски и яркость. Бескрайняя, не знающая конца и края, гладь покрывала укутывает землю. А с пепельно-серых облаков падают пушистые, невесомые, но жалящие кожу рук и лица, как иглы снежинки. И среди этой белизны, словно навечно застывшей во временной петле, слышатся резкие споры двух противоположных голосов, сопровождающихся скрежетом металла о металл, сталкивающего друг с другом несчетное количество раз.
