указательными пальцами, доводя до оргазма и проглатывая крик, который вырывается из меня при моем освобождении. Мои стенки снова и снова сжимаются на члене Линка, когда оргазм пронзает меня насквозь и способствует его освобождению, когда он кончает глубоко внутри меня. В то же время Грей стонет мне в рот, и я чувствую, как его горячая сперма растекается между нами, окрашивая нашу кожу.
Мы втроем на несколько минут замираем, переводя дыхание и наслаждаясь моментом. Линк переворачивается, поднимает с пола футболку и использует ее, чтобы вытереть нас, прежде чем отдать Грею, чтобы он сделал тоже самое. Футболку комкают и швыряют в угол, а потом я снова оказываюсь зажатой между ними. Успокаивающие прикосновения к моим волосам и коже заставляют меня закрыть глаза. Прежде чем я снова поддаюсь сну, у меня возникает одна мысль. Это не первый раз, когда они оба были с одной и той же женщиной, они делали это и раньше.
Оливер
Что-то беспокоит Келси.
У нас ушло пять дней на то, чтобы заменить и укрепить панель забора, которую снесло дерево. Подключение было самой простой частью, так как большую часть работы выполнил Грейсон, и он восстановил его на следующий день после падения. Самым трудным было подождать еще три дня, пока земля достаточно затвердеет после дождя, чтобы можно было установить забор. Мы выкопали новые отверстия для столбов и залили их цементом, так что новая панель, вероятно, будет еще надежнее, чем остальная часть забора. Все это время Келси держалась в стороне, предоставив нам чинить забор и работая над восстановлением того, что она могла, на разрушенных участках сада, по которым мы с Линком проезжали на квадроцикле в ту ночь, когда упало дерево.
Дело не только в том, что она была занята вдали от нас, но и в том, какой тихой она стала. Я рад, что она стала больше есть, и я уже вижу, что она набрала несколько килограммов, что смягчило некоторые острые углы на ее теле. Однако что-то у нее на уме, и я не могу понять, что именно. Мой мозг еще не столкнулся с головоломкой, с которой не справился бы напрямую, и я расстроен, что не могу решить эту.
Я знаю, что сейчас она в отношениях и с Линком, и с Грейсоном, но и с ними она держится на расстоянии. Последние несколько ночей Келси ложилась спать одна. Каждую ночь, когда она просыпается от ночных кошмаров, дверь в ее спальню оказывается запертой, и кто-нибудь из нас всегда пытается войти и успокоить ее. Прошлой ночью я постучал, чтобы она открыла, но она просто сказала, что с ней все в порядке и она хотела бы встретиться со мной утром. Я смотрю на сады и вижу, как она ходит по грядкам, время от времени наклоняясь, чтобы выдернуть сорняк, и хмурится, вспоминая свой разговор с Дэв этим утром.
— Так в чем дело, принцесса? Ты собираешься и дальше холодно встречать нас каждую ночь, когда нас будят твои кошмары, или снова собираешься пить и курить во внутреннем дворике? — он раздраженно набросился на нее.
Я не вмешивался, хотя видел, как она расправила плечи и начала нервно покусывать губу. Я хотел увидеть, как она огрызнется на него в ответ, увидеть, как вспыхнет какая-то искра. Вместо этого она просто опустила голову и извинилась, пробормотав, что нужно найти для нас затычки для ушей, чтобы она не беспокоила нас ночью. Когда она сразу после этого ушла в сад, Дэв сердито посмотрел на нас.
— Кто испортил принцессу? — он зарычал на нас, но ни у кого из нас не было ответа на вопрос, почему она отстранилась.
Я смотрю, как она подходит и исчезает в оранжерее, и подумываю о том, чтобы снова расспросить Линка и Грейсона, чтобы попытаться разобраться в этом, но качаю головой, хотя ноги сами начинают двигаться. Мы пробыли здесь всего две недели, и у меня такое чувство, что мы с Келси вернулись к первому этапу. У меня не было с ней сексуальных отношений, и я не знаю, захочет ли она вообще быть со мной в таком ключе. Независимо от того, насколько сильно я хочу ее, я приму любое ее решение в этом отношении. Но чего я не могу вынести, так это не видеть ее улыбки, не слышать ее смеха, и те несколько раз, когда я держал ее в своих объятиях всю ночь, были для меня раем, поэтому было бы ударом не испытать этого снова. Я хочу, нет, мне нужно, чтобы Келси была счастлива и здорова. Я должен выяснить, что ее расстроило, и найти способ это исправить.
Я открываю дверь теплицы и вижу, как она поливает свои маленькие цитрусовые деревца, поэтому подхожу к разделочному столу и жду, когда она заметит мое присутствие. Когда она, наконец, поворачивается и замечает меня, то резко отшатывается, лейка выпадает из ее пальцев и падает, расплескивая воду по земле.
— Оливер! Ты напугал меня. Я… я не слышала, как ты вошёл, — она говорит торопливо, как будто взволнована.
Келси наклоняется, чтобы взять лейку, полностью избегая смотреть мне в глаза. Я жду, пока она закончит, и ничего не говорю, но это только усиливает ее нервозность. Она, спотыкаясь, подходит к другому концу стола, ставит лейку на стол и поправляет инструменты и кастрюли, которые в этом не нуждаются.
Я вижу, как побелели костяшки ее пальцев, когда она вцепилась в край стола и, по-прежнему не глядя на меня, спросила: «Тебе что-то нужно?»
Я этого не выношу! Она перешла от теплоты и открытости ко мне к такой реакции, почти боязливой. Что, черт возьми, произошло?
— Да, мне нужно, чтобы ты сказала мне, что случилось, — я стараюсь, чтобы в моем голосе не слышалось беспокойства, и говорю спокойно, чтобы не расстроить ее еще больше. Она, наконец, смотрит в мою сторону, но это беглый взгляд, а затем она снова закусывает губу и смотрит в стол.
— Все в порядке. Вы, ребята, отлично поработали, починив забор. Хм, урожай выглядит хорошо. Мы должны быть в состоянии…
— Келси, — я прерываю ее, отчего она хмурится, а ее пальцы тянутся к пустой кастрюле. Я встаю напротив нее и приподнимаю ее подбородок, заставляя посмотреть на меня. Слезы наворачиваются на ее глаза, когда я отпускаю ее и притягиваю к себе. Мои губы скользят по ее волосам, а затем я откидываюсь назад.
— Скажи мне, что случилось, красавица. Позволь помочь это исправить.
Одинокая слезинка скатывается
