Причем высказался не для меня, а для самого себя. Такое ощущение, что появление этого, конкретного чекиста Шипко удивило, но несильно. И удивление такое было, сомнительное. Не в плане: «О, боже! Как неожиданно!», а скорее: «Хм… Неужели ума только на это хватило?»
— Предполагаю, вы данной встречи не планировали? — так же тихо спросил я.
— Ну, скажем, она не входила в расписание сегодняшнего дня. Коробку прибери вон, под куртку. Чего ты ей размахиваешь, как знаменем полка? — ответил чекист, а потом ускорил шаг, направляясь к Клячину.
Сначала взгляд у дяди Коли был очень выразительный. Я, честно говоря, внутренне приготовился к смертоубийству. Потому что уже видел подобные взгляды у товарища старшего лейтенанта госбезопасности. Шальное, дурное веселье. Вот как оно выглядело. Похоже на пьяный азарт, когда так и хочется дать кому-нибудь в морду. В случае с Клячиным речь, конечно, не о простой драке. Сталкивались, знаем.
С другой стороны, в двух шагах от коммуны, можно сказать, среди бела дня, будет очень странно, если два чекиста сойдутся в смертельной схватке. Черт… Сравнения-то какие в голову лезут пафосные… В любом случае, это совсем уж лютая дичь получится.
Видимо, понимал столь очевидную истину не только я. Чем ближе подходил Николай Николаевич к нам, тем спокойнее становилось его лицо. Он, похоже, просто-напросто взял себя в руки.
— Ну какая же приятная встреча! — громко сообщил Клячин нам обоим. — А я, главное, приехал в школу, хотел увидеться со своим подопечным, а мне говорят, нет его. Я расстроился. Думаю, ну что за гадство. И прямо следом меня сюда отправляют. И что я узнаю? Мой товарищ Николай Панасыч и мой подопечный Алексей тоже в Харькове.
Клячин широко отвел руку в сторону, будто собирался влупить леща Панасычу, но в итоге просто протянул ее для приветствия. Типа, пошутил.
Панасыч ладонь «коллеги» пожал. Выпендриваться не стал. Он словно притаился в засаде, ожидая дальнейших действий со стороны товарища старшего лейтенанта госбезопасности. Чертовы игры чекистов. И Алеша Реутов между ними.
— А где Павел? — поинтересовался я, выглядывая из-за плеча Клячина.
Вопрос, кстати, был вполне насущный. Потому что Павел пропал. Исчез. Машина на месте стояла, а Павла в ней не было.
— Да ему пришлось срочно убежать. Дела, знаешь ли. Служба, — отмахнулся Клячин, будто речь шла о чем-то крайне обыденном.
Я с удивлением посмотрел по сторонам. Лес, дорога, коммуна. До города километров тридцать навскидку. Куда он убежал? На какую службу? С зайчиками и лисичками просветительскую работу вести?
Однако, Шипко промолчал и я тоже не стал заострять внимания. Ну не прибил же его Клячин, этого Павла. Тупо не успел бы. Это ж надо и тело куда-то деть. Тьфу, блин… Какая ересь в голову лезет. Не иначе как от волнения.
— Едем? — Клячин кивнул на «воронка». — Я вас сейчас с ветерком прокачу.
Панасыч спокойно, как ни в чем не бывало, направился к машине, открыл пассажирскую дверь и устроился на переднем сидении.
— Идёшь, Алексей? — с ухмылкой поинтересовался Клячин.
Как только Шипко исчез из поля зрения, у него моментально изменился взгляд. Снова стал цепким, злым, внимательным.
— Иду, конечно. Что ж мне, следом за вами бежать? — пожал я плечами и тоже направился к машине.
— Все хорошо? — спросил вдруг Николай Николаевич, а потом, когда я проходил мимо него, вообще схватил меня за предплечье, удерживая на месте.
— Все просто замечательно, — ответил я, искренне глядя на дядю Колю. — Позвольте, присяду, а то уморился, честно говоря.
Чекист разжал пальцы и убрал руку. Но взгляд его я чувствовал ровно до того момента, пока не забрался в тачку.
И вот теперь мы ехали в сторону города, слушая веселые истории Клячина. Веселыми они, правда, казались только самому рассказчику. О том, что всех волнует на самом деле, все упорно молчали. А волновало лишь одно, зачем Николая Николаевича принесло сюда? Естественно, в счастливое совпадение обстоятельств не поверили ни я, ни Шипко.
— Аэродром в другой стороне, — сказал вдруг Панасыч, когда мы вдруг свернули на неприметную дорогу, ведущую в лес.
— Да хватит тебе, товарищ сержант, все успеется. Надо же отобедать. Тут домик есть неподалеку, местного лесничего. Банька. Там посидим, поговорим. Встречу, так сказать, отметим. Да, Алексей? — Клячин снова посмотрел через плечо, а затем подмигнул мне задорно. — За вами сегодня не прилетят.
Вот это уточнение меня, прямо скажем напрягло еще сильнее. Не прилетят только сегодня? Или вообще уже никому нет дела да нас с Панасычем? И кстати, большой вопрос, Клячин сюда приперся по своей инициативе или по распоряжению начальства. Просто личная инициатива в данном случае вряд ли возможна. Значит, Николай Николаевич выполняет приказ? Но Бекетову очень неуместно причинять вред мне. Все-таки информация о тайнике Витцке есть лишь в моей башке.
Убьют меня, хрен им, а не документы. Да ещё вон, Шипко говорит, в тайнике алмазы. Я думал деньги, но нет. По уму все сделали. Денежки, они всегда обесценится могут. А камни, их хоть через сто лет продать реально за еще большую сумму. Так что не станет Бекетов отказываться от столь важных вещей.
А вот Панасыч… Я посмотрел в затылок Шипко. Черт… Точно! Клячин явился не ради того, чтоб навредить мне. Его цель — Шипко. Причем цель, сто процентов согласованная с Бекетовым. Выходит, товарищ старший майор госбезопасности узнал всё-таки о моем маленьком путешествии. Узнал, а потом заволновался. Но не из-за меня, а из-за моего спутника. Видимо, Шипко и правда что-то знает.
Но самое интересное, судя по внешнему спокойствия Панасыча, его это совсем не беспокоило. А я бы на месте товарища сержанта очень даже беспокоился. Шипко одет по гражданке и, соответственно, оружия при нем нет. В карманах пальто он его точно не прячет, я бы заметил. Клячин — по форме, как положено. И соответственно, у него оружие есть.
Каким бы крутым не был Панасыч, а я прямо даже на секунду не сомневаюсь, что он крут, но, как говорится, против лома нет приема. В данном случае, против пистолета кулаком особо не помашешь.
— Конечно, отметим. Чего ж не отметить, — со смешком поддакнул Шипко дяде
