от попадания на бегу пули в бедро падают не так.
– Миша, ты не фантазируй и самобичеванием не занимайся, – усмехнулся я. – Нам с тобой надо понять и принять: убит Вальтер Фрид, он же Василий Федорчук, или не убит. Ну, можешь точно ответить на этот вопрос? Убит или не убит?
– Не знаю, Максим, – тихо ответил Сосновский. – Час назад я был уверен, что убил его, а теперь уверенность почему-то пропала. Ответить на сто процентов точно не могу.
Капитан Мороз отправил один грузовик с раненым диверсантом под охраной в город, а потом подошел к Буторину. Тот раскрыл портсигар и протянул пограничнику.
– Спасибо. – Закурив, Мороз выпустил вверх струю дыма и с задумчивым видом сдвинул на затылок зеленую фуражку.
– Ну, что скажешь? – спросил Буторин. – Твои прогнозы?
– Думаю, ко мне прислушаются, – ответил капитан. – Потребность в горючем сейчас просто дикая. Переброска частей идет постоянно, танки жгут горючку, как сумасшедшие. И несмотря на потери в технике, горючего нужно очень много, а подвозить его по дорогам мешают немецкие самолеты. Они в нашем небе как у себя дома летают. А раз про эти склады диверсанты знают, значит, постараются их уничтожить. Они же в основном подземные хранилища используют. С воздуха их не различить, навести авиацию сложно. Надо с ракетницей оказаться неподалеку, а мы там все перекрыли. Только военные находятся, и никакого местного гражданского населения.
– Ну, что надумали? – подошедший Коган посмотрел на пограничника. – Есть идеи, кроме той, что немцы не смогут подойти к складам и, значит, откажутся от операции по их уничтожению?
– Есть идеи, – согласился пограничник, затягиваясь папиросой так жадно, как будто не курил несколько дней. – На складах их ждут, там усилены меры безопасности. Я пытался поговорить на тему, что надо заманить диверсантов и там перебить, но командование на меня как на идиота посмотрело. Какие эксперименты, какое заманивание, когда там одна спичка все на небо может поднять! Короче, что в наших силах, так это брать их на подходе, на пути к хранилищам ГСМ.
– Ладно, – согласился Буторин, – давайте по карте смотреть. Не думаю, что здесь, в округе, есть много путей для скрытного продвижения диверсионных групп к складам. Два человека не справятся, и пять не справятся. Значит, группа должна быть человек десять или пятнадцать минимум. Три пятерки: одна прикрывает со стороны внешнего периметра, если к нам подойдет помощь и придется эту помощь держать некоторое время, связанную боем, чтобы основная группа выполнила задачу. Так, это первое. Вторая пятерка готовит прорыв, берет на себя охрану и тоже связывает ее боем. Может, имитирует прорыв в другом месте. Ну и третья пятерка выполняет задачу. То есть устанавливает мины с часовым механизмом или при помощи бикфордова шнура.
– Хорошо расписал, – согласился Коган. – Выйдешь на пенсию, Витя, будешь диверсантов консультировать. Но я предположил бы, что их будет больше. Эти склады, если опустошить их, залить все, что есть в емкостях, в боевую технику, то этой заправки, пожалуй, хватит на целый танковый корпус. И на день боя. Ценный объект, и силы сюда бросят тоже немалые! А еще давайте не забывать, что неудача наземной атаки ни на что не повлияет. Отобьем мы ее, и все. А вот когда во время этого шума они на нас немецкую авиацию наведут, ракетницами целеуказание будут давать, вот тогда тошно станет всем.
Через час пограничники растворились по лесу незаметно и бесшумно, как они это умеют делать. Буторин бежал в задних рядах, удивляясь и восхищаясь тому, что эти ребята в зеленых фуражках так ловко бегут, пригибаясь под низкими ветками, перепрыгивая абсолютно беззвучно через упавшие стволы и пеньки. Листья на деревьях не шелохнутся, не хрустнет под ногой сухая ветка. Рядом бежал радист со станцией на спине. Длинную антенну, которая должна была торчать вверх, он, чтобы она не задевала за ветви деревьев, держал зубами.
– Здесь! – коротко приказал Мороз на развилке лесных троп. – Рацию в овраг назад, первое отделение, перед дорогой замаскироваться, второе отделение – справа уступом. Третье отделение – сзади и слева. Вы подвижный резерв. Командиры отделений, выделить сектора стрельбы и доложить через три минуты. Через пять минут не дышать, и чтобы я не видел ни одного человека. Все!
Тихое множественное движение, и пограничники рассредоточились в лесу. Два ручных пулемета разместились на флангах, в каждом отделении кроме карабинов по два автомата ППШ. Сигналы давно известны, и все умеют их подавать и понимать. Буторин не переставал удивляться слаженности действий пограничников. Он улегся рядом с капитаном, использовав для укрытия старый пень, поросший опятами. Мороз за толстым стволом дерева стоял в полный рост, держа у глаз бинокль, и разглядывал лес. Прошло пять минут, потом еще пять. Фронт грохотал где-то в стороне. В воздухе то и дело проносились истребители. Высоко над облаками прошли несколько групп немецких бомбардировщиков. Буторин проводил их взглядом и зло сплюнул. Плохо у нас с авиацией, большие потери были в самом начале, и теперь нечем останавливать бомбардировщики. А они почти безнаказанно утюжат позиции, переправы, города, железную дорогу, заводы.
Рядом защелкал, засвистел щегол. Буторин повернул голову, чтобы увидеть птицу, но тут же понял, что это капитан Мороз подавал своим бойцам сигнал о приближении врага. Не факт, конечно, что это враг, но скорее всего, никакое советское подразделение в этом лесу оказаться не могло. Ни пешим порядком, ни на автомобильном транспорте. Если бы было можно стрелять сразу и без предупреждения, то все обошлось бы быстрее и проще, но придется выяснять сначала, кто эти люди. И надежда на то, что они проявят себя как враги мгновенно. Так что преимущество неожиданного нападения все же будет за пограничниками.
Теперь и Буторин увидел их. Группа человек в тридцать, насколько это можно было увидеть сразу, двигалась по заросшей лесной дороге. Шли в колонну по двое. Большая часть одета в форму Красной армии, но среди диверсантов были и люди в гражданской одежде. То, что это диверсанты, сомнений не было никаких. Собранная группа из людей, которые заброшены сюда для выполнения разных задач. Поэтому и такая разномастная одежда. И сейчас их собрали для одного сильного удара. До позиций пограничников им было идти еще метров сто пятьдесят.
Лес был густым, и тень от крон обволакивала все вокруг таинственным полумраком. И когда свет опускающегося солнца попадал между деревьями, то в этом лесном полумраке загадочные силуэты леса вытягивались длинными тенями, словно осторожные стражи, охраняющие свои тайны. Пограничники, сидя в засаде, напряженно вглядывались в густоту зелени, вслушиваясь в каждый
