южном берегу?
— Вы знаете где я?
— Где твой ебучий мужинек, где ж еще ты можешь быть.
— Не собираюсь вести оправдательные переговоры. Вам нужны компроматы или уже нет?
— Новости видела?
— Ничего особенного, кроме грандиозного фестиваля и открытия скачек в нашем городе.
— О кей, королевна пропащщая! Диктую почту отправляй.
— Марина Вячеславовна, сначала хочу знать, что все живы и здоровы.
— Да, живехонек твой Демон! Что с ним будет! А вот твоя живучесть поражает.
— Не дождетесь! — ей нравилось чувствовать ритм грубого разговора. А главное слышать те самые слова. Саульская груба настолько, что не станет таить правду от Элины. — У меня есть условие прежде чем я сдам своего мужа.
— Ты просрала свою возможность ставить условия, детка. Твой муженек в розыске давно. Нам в принципе не особо нужны следы его махинаций. Он обвиняется в убийстве. И похищении людей. Так что в твоих интересах поскорее сдать все его возможные координаты нахождения. Найти способ выманить его в нашу страну. И спасти свою грешную душу.
— Уж точно не вам меня судить, Марина Вячеславовна.
— И в мыслях не было. Сама себя ненавидеть будешь. Не спросишь, кого он убил? Или ты в курсе?
— Я нашла кое-какие его записи. Фотографии. Целые папки на людей. В общем догадываюсь. Он убил не одного человека. Но вы сейчас подразумеваете Диану Соболеву.
— Бинго! Но это не все. Дети из детского дома. Несколько девчонок. Никто не знает что он с ними сделал.
— Аня?
— Какая Аня? А точно. Есть Аня. Ливанова. Кажется, дружок твой Андрюшка с ней мутил. — Элина побледнела. Аня. Вспомнились дни и вечера на острове. Как тяжело ей дались роды Златы. Аня. Андрей. Как все это было давно.
— Да. Аня. Она не в городе.
— Ты что-то знаешь? Говори раз позвонила.
— Она была какое-то время со мной. Несколько месяцев.
— Так вот теперь эта девочка похоронена на кладбище. При чем нашли ее совершенно случайно лесники! Элин, послушай. Рада, что ты все еще жива. Но придумай способ свалить. Потому что Тобольский никого живым не отпустит. И сам легко не сдастся. А я намерена взять его любой ценой.
— Значит, я не стану для вас помехой.
— Ты сейчас его что ли защитить пытаешься?
— Тобольский должен остаться в живых!
— Он убил свою дочь и внука.
— Что?! Боже! Нет! Этого просто не может быть! Вы сейчас добиваетесь какой-то цели! С чего вы взяли что он способен на такое?!
— Дом. Тот самый. Помнишь? О котором ты говорила, в нашем городе? Он сгорел до тла. А в доме нашли трупы всех тех, кто больше не нужен Тобольскому. И среди них Алина. И ее трехмесячный сын.
— Дима тоже так думает?
— Дима и нашел их.
— Боже. Я больше не могу говорить. Мне пора.
Она отправила все файлы с флэшки и отключилась от компьютера. Не хотелось возвращаться. Дикий шок сковал внутренности. Согнувшись пополам, она опустилась по стене какого-то дома. Закрыла лицо руками и тихо всхлипнула. Нельзя привлекать внимание. Но ноги не держали ее уставшее тело. Аня. Алина. Даже Диана. Они люди! И нельзя так поступать! Просто взять и убить! Как мог человек, нежно ее целующий, такое сотворить? Как мог отец, радующийся очередной выходке малыша, так поступить?! Его синие глаза, его голос, руки… Тобольский не просто преступник. Он убийца. Жестокий.
Дима уверен, что его сын умер.
Элина спрятала телефон в камере хранения. Там же остались некоторые безделушки немного денег, одежда для следующей вылазки.
Она не успела вернуться, как сразу же вошла в детскую. Богдан уснул на полу, играя с машинкой. Злата так же тихо посапывала рядом. Их головки почти соприкасались. Они подружились. Спорили иногда. Могли нашкодить, или побеситься. Спрятаться во дворе, чтобы вся прислуга их искала. Эти двое стали, как близнецы. Угадывали действия друг друга. Они болтали на своем собственном языке. Элина нежно любила своих детей. И теперь по-настоящему боялась, что же их ждет. Убийце воспитывать малышей она не позволит.
Она не смогла уснуть в эту ночь. Перекручивала в голове разговор с Саульской. И думала о том, что узнала. О том, где Дима сейчас и что делает? Как он жил эти, почти два года. Два года. Целая вечность. Два года в полной изоляции. Из новостного сайта в интернет-кафе Элина узнала, что Соболевы теперь развели очень бурную деятельность. Их фирма поднялась на новый уровень. Строительство Кондоминиумов, недалеко от клуба Буцефал. Буцефал теперь сменил владельца. И о тете Маше ничего не известно. Почему теперь Дима управляет клубом? Соболевы так же занимаются строительством нового детского дома, и жилых комплексов для малоимущих семей. Там же Элина увидела выступление своей сестры, как представительницы благотворительного фонда. София. Она изменилась. Теперь похожа на строгую учительницу. А рядом Соболев старший. Печальный и постаревший.
Дима в новостях особо не светился. Лишь его фото показали. О страшных находках и смертях не было ни какой информации. Лишь мельком о поиске нескольких ребят.
Она вскрикнула, когда поняла, что не одна в комнате. И она понимала, что это может быть только один человек.
Он не позволили включить ночной светильник. Элина начала брыкаться.
— Нет! Нет! Я не хочу. Не прикасайся ко мне!
Навис над ней. Темный. Опасный. Перед глазами мелькали лица тех людей, которых уже нет по его милости. Но выдавать себя нельзя. И позволить ем прикасаться нет сил!
— Ты все еще пытаешься взять верх? Не понимаешь, что твое мнение не спрашивается. — кулаком ударил подушку рядом с ее лицом. И носом уткнулся ей в шею. — завтра ты уедешь из этого дома.
Словно кипятком ошпарило легкие. Элина застыла, как ледяное изваяние. Это совсем не нужно.
— Насовсем?
— Всего один вопрос? Слишком мало для тебя, милая. Ты уедешь вместе с детьми. Поняла? Этот дом был не правильной гаванью для вас.
— Отправишь на северный полюс? Чтоб вокруг только льды и медведи?
— Почти. Только пальмы и море. Даже папуасов не будет рядом. — он встал. Сейчас он выглядел как никогда угрожающе. Морщины на лбу углубились. И скулы заострились делая его похожим на страшного колдуна.
— Это ради нас? Или очередной способ спрятать подальше?
— А ты изменилась, Элина. Повзрослела? Вижу, как твоя губа дрожит от разочарования. Не хочешь покидать мой дворец? Так вот сама заслужила.
— Хорошо. Что мне нужно сделать, чтобы остаться?
— Умолять. На коленях. И не только умолять. Вижу, что ты этого делать не станешь. Давай, все равно не спишь. Так и быть, трахать тебя не стану. Сама потом будешь
