Вальдова до границы Ямы, остановилось и категорически отказалось ехать дальше.
— В пределах Ямы страховка не действует. Въезд запрещен, — в ответ на все требования Манфреда упорно твердил голос бортового вычислителя.
Делать нечего. Пришлось расплатиться и идти дальше пешком. Прямо перед ним висел щит с объявлением: «Внимание! Опасная зона! Территория вне закона! Не входи, если безоружен!»
Быстро смеркалось. Узкую улочку окружали невысокие, изрядно облезлые дома. И повсюду светились яркие, броские вывески. Бордели, оружейные лавки с палеными стволами, аптеки, открыто торгующие всеми запрещенными и незаконными в Запределье препаратами, экзотические животные, скупка и продажа краденного и награбленного по всем мирам, взломанный софт и оборудование, поддельные документы и хакерские программы, а то и услуги самих хакеров, действующих через местных посредников. И, конечно же, услуги. Все, что угодно. От чистки ботинок до отрезания голов и геноцида целых планет. Лишь бы у заказчика хватило денег на такую затею. Здесь скрывались многие преступники, за которых в других мирах была назначена награда.
Район не был для них гарантией безопасности. Сюда мог зайти любой и просто убить. Но имелись и ограничения, установленные властями Гаваны в эксклаве. Здесь не действовали законы города. Об этом его предупредила и надпись при входе. И несмотря на все ужасы, улочки Ямы оказались полны народа. Повсюду царила дичайшая бедность. Очевидно, у кого хватало средств, старались покинуть квартал и поселиться в более респектабельных местах. А здесь царили грубые нравы.
Его целью был кабак с ироничным названием на испанском «Фондо де Терралленде», то есть «Дно Запределья». Видимо, так оно и было. Дальше опускаться просто некуда. За то время, пока Вальдов, с любопытством озираясь по сторонам, пробирался к центру района, где и находилось «Дно», ему несколько раз успели предложить шмаль, один не слишком ловкий паренек попытался обчистить его карманы, за что получил увесистого пинка по ребрам, так что те ощутимо хрустнули, ломаясь, и укатился куда-то в темень подворотни с побелевшим от боли лицом.
Наконец, он добрался до места. Встретил его висящий на толстой веревке весело скалящийся мертвец. Впрочем, судя по всему, это был муляж, а не настоящий повешенный. Но что и говорить, выглядело это крайне натурально. Манни был достаточно образован, чтобы помнить цитату из Шекспировской «Бури»: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет». Видимо, для местных завсегдатаев в этих словах таился своеобразный черный юмор. Обстановка так подействовала на него, что, переступая порог заведения, Вальдов с умным видом пробормотал, вспомнив еще одну цитату из классики.
— Оставь надежду всяк сюда входящий. И верно адские врата…
Впрочем, внутри было не так уж и страшно. Да, грязно и темновато. И дымно. Курили тут много разного. К застарелому, горькому запаху грубого табака-самосада и почти ядовитой вони дешевых сигар обильно примешивались сладковатые ноты гашиша от раскуриваемых кальянов, косяков анаши и еще не пойми чего. На всю эту удушливую какофонию накладывался бьющий в нос могучий выхлоп перегара, рожденного крепчайшим самогоном местной выделки, который щедро вливали в себя посетители «Днища».
— Шайзе, натуральный газенваген, — едва не закашлялся бывший панцерегерь, случайно сделав глубокий вдох. Делать нечего. Пришлось смириться с вонью и, отыскав свободный столик, усесться, не без брезгливости взяв в руки древнее, как фекалии мамонта, к тому же напечатанное на истрепанной и засаленной картонке меню.
— Буэнос тардес, сеньор эмперадор! — к его столу без всякого спроса бесцеремонно подсел маленький, худой до костлявости человечек с острым длинным носом, тщательно прилизанными черными волосами. На вид совершенно безобидный и категорически не опасный. Он оказался едва ли не единственным из встреченных в Яме, у кого не имелось при себе оружия. По крайней мере, Вальдов не разглядел.
Шмыгнув носом, незнакомец с хитрой ухмылочкой спросил, вольготно развалившись на стуле:
— Благородный дон желает поразвлечься?
— Как ты догадался, что я из империи?
— У меня глаз наметанный, — довольно осклабился, обнажив острые, как у хорька, зубы коротышка-латинос. — Мой ник Ратеро. — И не без гордости пояснил, — Что значит Крысобой! Зачем пожаловали к нам, сеньор? Лучшие девочки или что-то более экзотическое. Могу предложить все, что угодно. Любые вещества, самое забористое бухло, — видя, что клиент никак не реагирует, а только чуть морщится пренебрежительно в ответ на его слова, он сменил тактику. — Или вы по делу забрели в нашу чумовую рыгаловку? Тогда есть любой ломаный софт, могу свести с хакерами. Что угодно найду и доставлю вам в пять минут за скромную плату.
— Что ж, может ты мне и сгодишься на что, Крысобой. Нужны несколько отморозков, лучше из новичков, готовых за деньги на любое дело и знающих, с какой стороны держаться за пушку.
— Тут таких хватает… — фраза повисла в воздухе.
— Исчезни, мелочь, — к их столику подошли два просто неохватных, двухметровых лысых громилы с узкими раскосыми глазами на широких, плоских, застывших, словно каменные маски, лицах. Один из них небрежно отмахнулся от коротышки, и того как ветром сдуло.
— Чужакам здесь не рады. Тем более такой высшей белой мрази, как ты, имперец.
— Не понял… — Вальдов поднялся на ноги и уже на равных посмотрел в налитые кровью и какой-то неведомой дурью глаза бугаев.
— Че ты не понял? Выворачивай карманы, тупой кусок арийского дерьма, пока жив. Нам то без разницы, можем и с трупа снять.
Уяснив себе суть происходящего, Манфред без колебаний ударил первым. Противник даже не успел среагировать на точный и очень мощный боковой в челюсть. Но его даже не снесло, как рассчитывал дойч, разве что на несколько секунд погрузило в состояние грогги. Зато второй с ревом кинулся в бой, запустив «мельницу» — размашисто и непрерывно работая длинными тяжелыми ручищам. На сжатых пальцах подобием кастетов поблескивали ровными рядами массивные перстни.
По достоинству оценив угрозу, панцерегерь принялся отступать, уклоняясь и маневрируя, заодно постаравшись подключить лоу-кики по ногам противника. Но тот и не думал замедляться и снижать натиск. Чугунные кулаки со свистом пролетали все ближе и ближе от носа Манфреда. Долго противник такой темп выдерживать не мог, безжалостно паля дыхалку за минуту. Вопрос в другом, как эти несколько десятков секунд выжить и не словить жестокую плюху?
Поняв, что не успевает, он начал активнее работать корпусом и выставил блоком левый локоть, правой закрывая «бороду» и солнечное сплетение. Приняв несколько ударов по защите, от которых его ощутимо качнуло, он даже на миг занервничал, потерял концентрацию и тут же
