одинаковые инициалы. Если бы я вышла замуж за Матео, мои инициалы стали бы Э.Р. Это не может быть хорошим знаком. Почему я думаю о браке? Тем не менее, я обсуждала возможность смены моей фамилии обратно на мою девичью фамилию Монтгомери с тех пор, как мы с Райаном развелись. Я сохранила свою фамилию по мужу Бейкер, чтобы у нас с детьми была одна и та же фамилия. Но если я когда-нибудь снова выйду замуж, моя фамилия будет отличаться от их.
Прежде чем я успеваю решить, как лучше к нему обратиться, он оказывается прямо передо мной.
— Спасибо, что пригласили меня на вечеринку, — говорю я его отцу. — Для меня очень много значит отпраздновать этот день с вашим сыном и познакомиться с его семьей. — Он что-то говорит Матео по-испански, и Матео кивает и улыбается. — Что он сказал? — я спрашиваю.
— Он сказал мне то, что я не могу тебе сказать.
Я смотрю на его отца, на его лице озорная ухмылка.
— Я понимаю, откуда Матео черпает свое обаяние.
Он наклоняется вперед, похлопывает меня по руке и ухмыляется.
— Рад, что вы смогли присоединиться к нам.
— Теперь, где Селия? — спрашивает его мать.
— Прямо здесь, мама, — говорит Селия, отступая от входной двери, через которую она только что пробралась обратно.
— О, хорошо, иди познакомься с Эмерсон.
Селия одаривает меня лучезарной улыбкой, как будто встречает меня впервые.
— С днем рождения, — говорю я, подыгрывая.
Она благодарит меня, затем подходит к маленькой девочке, плачущей на руках у своего отца.
— Все дети мои, — говорит она мне, прежде чем указать на пару мальчиков. — Наша старшая пара близнецов.
Мои глаза выпучиваются.
— Сколько у тебя близнецов?
— У нас родились мальчики-близнецы, а затем, два года спустя, еще одна пара мальчиков-близнецов. — Она целует живот ребенка. — И потом, наконец, я получила свою девочку.
Его мама снова хватает меня за руку.
— Ты, должно быть, умираешь с голоду. Матео не думал, что ты придешь, так что мы уже поели.
— Я… — начинаю я, но Матео качает головой, делая рукой жест, будто ест.
— Я сам умираю с голоду.
Его мама не спрашивает меня, чего я хочу, а вместо этого просто накладывает мне еду на тарелку.
— Я так счастлива, что мы еще не разрезали торт.
Матео целует ее в макушку.
— Ты можешь оставить нас на минутку, мама?
— Конечно, — говорит она, похлопывая его по щеке.
Как только она исчезает, он отводит меня в самый дальний угол кухни, где нас никто не видит, и наклоняется для поцелуя. Но я игриво удерживаю его.
— Это твой день рождения? Почему ты мне не сказал?
— Я не думал, что ты сможешь прийти сегодня, когда твои дети уезжают. И я знал, что тебе будет плохо, если ты не сможешь прийти. — Он пожимает плечами. — Кроме того, я слишком стар для вечеринок по случаю дня рождения, но моя мама настаивает. Она делает это точно так же, как когда мы были детьми. — Его руки сжимаются вокруг моей талии, прижимая наши тела друг к другу. — Я не могу поверить, что ты вся моя на целую неделю, — говорит он.
Я надеюсь, что это продлится гораздо дольше.
* * *
Я могу с уверенностью сказать, что мне нравится вся семья Матео, но больше всего Изабель. Она как близнец моей мамы. Это было самое милое зрелище — видеть, как Матео и Селия задувают свечи на свой день рождения. Да, у его мамы действительно было по тридцать три свечи на каждом торте. У Матео был желтый торт с шоколадной глазурью, а у Селии — шоколадный торт с клубничной глазурью. Изабель даже заставила их надеть колпаки для вечеринок. Матео в полосатой шляпе-конусе — это зрелище, которое я никогда не забуду.
Наблюдая за Матео сегодня, я увидела его с другой стороны: брата, который все еще дразнит свою сестру, смешного и дурашливого дядю, уважительного и любящего сына. Возможность увидеть его в контексте его собственной семьи была приятным маленьким проблеском того, как он, надеюсь, впишется в мою.
После того, как Селия и ее семья отправились домой, его мама и папа задержались здесь подольше. Его мать настояла, чтобы она убирала, хотя Матео напомнил ей, что у него есть уборщица, которая это делает. Ей было все равно. И когда мы с Матео предложили помочь, она прогнала нас, сказав какую-то чушь о том, что гости не должны убирать, и именинники тоже. Так что нам просто нужно переждать ее. Но я чувствую, что терпение Матео на исходе. Если он еще раз пошевелится и поправит штаны, я не смогу удержаться от громкого смеха.
Мой мобильный телефон звонит из сумочки, и я отвечаю плачущему Коннору.
— Ты не отвечала на звонки, — кричит он. — Ты сказала, что ответишь, если ты мне понадобишься. Я звонил тебе три раза.
А? Я смотрю на свой телефон и вижу три пропущенных звонка. Наверное, я не расслышала из-за шума на вечеринке. Теперь я чувствую себя ужасно. Чувство вины матери в энной степени. Как будто я слышу, как он надувает губы по телефону.
— Ты в порядке? Что-то случилось?
— Нет, — скулит он. — Я просто скучаю по тебе.
Я разговариваю с ним несколько минут, пока он не успокаивается. Родители Матео молча целуют меня в щеку, прежде чем уйти, и я одними губами говорю, что мне жаль. Я не хочу показаться грубой, но мои дети на первом месте. Учитывая, как они относятся к своим собственным детям, я думаю, они понимают.
Матео шепчет:
— Не торопись.
— Дай мне поговорить с твоими братом и сестрой, — говорю я.
— Папа хочет сначала поговорить с тобой, — говорит Коннор. — Люблю тебя, пока.
— Люблю тебя.
— Эмерсон, — говорит Райан резким и холодным голосом, — я знаю, что ты занята с Матео, но, черт возьми, сделай передышку и поговори со своими детьми.
— Я надеюсь, ты только что не сказал это перед ними, — говорю я, заставляя Матео подойти ко мне. Он садится рядом со мной, слегка потирая мою ногу.
— Конечно, я этого не сделал, — говорит Райан. — В отличие от тебя, я забочусь о том, как…
— Не смей, — рявкаю я и встаю. — Когда Ава застукала тебя с той женщиной, я полностью поддержала тебя. Я ожидаю от тебя того же, черт возьми.
— Этого не произойдет, — говорит Райан.
Я смотрю в обеспокоенные глаза Матео, зная, что должна положить конец этой драме.
— Иди к черту, Райан, — говорю я, затем заканчиваю разговор. Это самое плохое в сотовых телефонах.
