На этой опере я хочу остановиться подробнее, потому что совсем недавно исполнилось 207 лет со дня ее премьеры. Через неделю после первой постановки Россини исполнилось 24 года, причем отмечал он эту дату день в день, так как год был високосным.
Интересно, что наряду c несколькими самыми великими оперными творениями (Мадам Баттерфляй, Травиата, Кармен) эта опера также с треском провалилась на премьере. Поначалу она называлась: «Almaviva, ossia L'inutile precauzione» («Альмавива, или Тщетная предосторожность»). Россини не захотел назвать оперу «Севильским цирюльником», хотя именно так называется легшая в основу пьеса Бомарше, потому что за тридцать лет до его творения в Петербурге была с успехом поставлена под этим названием опера Джованни Паизиелло. Россини отнюдь не желал причинять огорчение уважаемому и вспыльчивому автору более ста опер, которому было тогда семьдесят пять лет.
Несмотря такую предосторожность, приверженцы Паизиелло, вероятно, подстрекаемые им самим, сделали все, чтобы спектакль провалился. Представление шло под шум и деланый кашель. В сговоре, видимо, были и некоторые участники: так Альмавива «забыл» свою необходимую во время серенады гитару, дон Базилио зацепился за гвоздь и не мог тронуться с места; в довершение всего на сцену выбежала кошка и, ослепленная светом, с пронзительным криком заметалась в поисках выхода. Россини, сам дирижировавший спектаклем, тайком покинул театр. Но, он, конечно, сознавал свою силу, потому что когда примадонна, участвовавшая в спектакле, позже зашла, чтобы утешить его, она нашла его безмятежно спящим в постели.
Второе и последовавшие за ним исполнения оперы, состоявшиеся на той же неделе, прошли гораздо успешнее, и с тех пор она постоянно набирала свою популярность, ибо публика убеждалась, что опера Паизиелло не выдерживает никакого сравнения с россиниевским шедевром. Что же касается Паизиелло, то он умер спустя три с половиной месяца, так и не узнав, что творение Россини совершенно затмило его собственное. Над шедевром Россини до сих пор не властно время, опера пышет здоровьем и такой жизненной энергией, что с блеском выдерживает любое сравнение, даже с великим Вольфгангом Амадеем.
Вскоре она была поставлена в других городах Италии, а затем и на других сценах Европы, сделавшись одной из самых популярных в мире. В ней выступали крупнейшие певицы и певцы мира, от П. Виардо-Гарсиа, Дж. Рубини, А. Тамбурини, Л. Лаблаша до наших современников. В России «Севильский цирюльник» был впервые исполнен в Одессе в 1821 г. итальянской труппой с учатием П. Виардо (это был дебют замечательной певицы в России), А год спустя "Цирюльник" был поставлен русской труппой — в петербургском Большом театре. И в дальнейшем в этой опере блистали русские певцы: А. Нежданова (Розина), Ф. Стравинский (Бартоло), Д.Хворостовский (Фигаро), А. Пирогов, М. Рейзен (дон Базилио), С. Лемешев, И. Козловский (Альмавива). Но если выдающиеся русские певцы успешно соревновались с итальянскими в передаче основных партий, то вне сравнения был Ф. Шаляпин, определивший сценическую традицию роли дона Базилио. В 1947 г. опера была экранизирована в постановке режиссера М. Косты с Т. Гобби, Ф. Тальявини и И. Тайо в главных партиях; Розину играла И. Дженни, пела Л. Пальюги. Это был первый в мире полнометражный фильм-опера.
Увертюра вводит в обстановку забавных приключений. Изящные мелодии, темпераментная ритмика, стремительные нарастания полны огня, кипения жизненных сил. Инструментовка одновременно и красочна, и по-моцартовски прозрачна.
Сценическая же история отмечена острой наблюдательностью автора, его проницательностью в изображении общества в целом и человеческих характеров. На первом плане — безусловно главный герой. Он врывается на сцену с каватиной «Место! Раздайся шире, народ!». Итальянский музыковед и театральный критик Феделе д'Амико назвал эту каватину «беспрецедентным номером в истории оперы как по своему ритмическому и тембровому напору (оркестру принадлежит здесь значительная роль), так и по сложности конструкции, которая основывается по меньшей мере на шести различных темах, причем их вступление и возврат не подчиняются никаким традиционным схемам». Фигаро, этот цирюльник, который еще вдобавок и хирург, ботаник, аптекарь и ветеринар, а также самый ловкий сводник в городе — наследник старых остроумных и до предела раскрепощенных персонажей XVIII века. У него насмешливая маска, кипучий южный темперамент, он двигается без конца, говорит без умолку, исполнен здравого смысла и всегда прав.
Под стать Фигаро и другие персонажи оперы. Дон Базилио, учитель музыки, ханжа и лицемер, «важный и злокозненый противник браков»: он похваляется могучей силой клеветы в своей знаменитой арии. Рядом с ним — доктор Бартоло, капризный ворчун, выживший из ума молодящийся старик. Между ними — Розина, бедная жертва нравов и обычаев. Бедная? При необходимости она пускает в ход коготки и в обиду себя не даст. Ее освободитель — граф Альмавива, безупречный рыцарь, оказавшийся знатным дворянином. Впрочем, если присмотреться, в нем много самолюбования, а любви мало. Но он кумир девушек, красавчик, и не только высокое положение, но и настойчивость позволяют ему добиться своего. Публика по-прежнему любит всех этих героев.
И по выразительности характеров, и по эмоциональному богатству, и по виртуозной яркости вокальные партии оперы представляют настоящий рай для певцов. Недаром практически в каждой партии каждое поколение вокалистов давало целый ряд выдающихся исполнителей. Но и саму виртуозность Россини поставил на службу выразительности и психологического анализа. Даже трели и рулады Розины передают ее решимость утвердить свою волю.
Кстати, о партии Розины. В оригинале композитор решился на невиданно смелый шаг — он поручил ее не сопрано, а меццо-сопрано. Однако долгое время, в силу привычки и из-за того, что меццо-сопрано обычно не обладают такой легкостью и подвижностью, как высокие голоса, Розину пели сопрано. И лишь в 1964 году во время гастролей Ла Скала в Москве впервые за долгие годы публика услышала партию Розины в оригинальном виде, в исполнении потрясающей меццо-сопрано Фьоренцы Коссотто. Теперь эта практика все более распространяется. Здесь Каватина Розины представлена в исполнении несравненной Чечилии Бартоли.
Эта кареглазая брюнетка с по-итальянски красиво очерченным профилем и лучезарной улыбкой родилась в Риме. С детства ей довелось встретиться с театральным закулисьем: оба родителя были оперными певцами, а мать, кроме того, стала первой ее наставницей в вокале, и первой определила голос дочери: колоратурное меццо-сопрано. Так начался путь Чечилии к званию «синьора Совершенство» и к тому, чтобы стать самой высокооплачиваемой и востребованной певицей нашего времени. В юности, правда, она больше увлекалась фламенко и игрой на таком не женском инструменте, как тромбон, чем пением.
Если есть магия имен, то это в полной мере относится к Бартоли. Ее назвали в честь Св. Цецилии, которая у католиков считается покровительницей
