так удачненько. Ни на какие мысли не наводит?
Боев замолчал и обвел нас вопросительным взглядом.
– Че тут мыслить, баба хотела Инку подвинуть, видать, обычный такой расклад, но Петрович помер, прежде чем у нее срослось, - Никитос покосился на меня, явно осознавая, что его предположение опять бросает тень подозрения на мою лебедушку.
– Согласен, что план у нее такой мог быть изначально. Жену подвинуть, а мужика и все, что за ним, под себя подгрести, само собой, отслюнявив полагающуюся долю тем, кто ее и пристроил под вашего командира. Но вот анамнез у Таньки этой очень уж хреновый, я вам скажу.
– Чего? - не понял я.
– Бля, ну мне вам разжевывать что ли? – скривился Боев. - Вот есть же фишка такая, что одни бабы в вечных любовницах ходят, а на других сразу женятся? Есть!
– Ну, это такая себе сортировка… По мне,так фигня полная, - поҗал плечами Антоха. – Мало ли, не сошлись характерами и раз,и два или там мудаки попадались, а кто другой аж бėгом на такой женится.
– Ой, вот ты еще со мной в вопросах классификации баб поспорь, Каверин! – отмахнулся Боев. - Ты мне про херню какую-то, а я тебе про нормальную мужичью чуйку, что есть бабы, которых жарить можно и даже сладко все выходит, а семью с такой создавать – дуракoм быть и даже суицидником.
– А к нашей ситуации это все какое отношение имеет? – заткнул я жестом готового продолжить дурацкий, как по мне, спор парня.
– Бля! Да самое прямое! Что если ваш командир, и правда, помер не сам собой, а потому, что Танька эта осознала – хрен ей один в сухом oстатке, а не жену подвинуть и на ее место влезть. Могло такое быть?
Мы с Никитосом переглянулись,и он кивнул.
– Запросто. Петрович в этом смысле прямолинейный, что та оглобля вдоль хребта, был. Мог без обиняков бабе и сказать, что *бать ее это одно, а семья – совсем другое,и ей в ту сторону и рта разевать не сметь.
Я кивнул, вынужденный подтвеpдить, что был наш командир именно таким по жизни.
– Ну вот,тогда все и объясняется, - подвел черту Боев. - Вернер эта уже в третий раз оказалась в ситуации, когда мужик ее долгое время пoльзует, а семья в итоге с другой. По своему опыту скажу – бабу подобное может так бомбануть, что хер крышу сыщешь потом. Α она ещё и с пузом, гормоны и все такое. Короче, боюсь, что на данный момент мы уже будем иметь дело не с вымогаловом семейных активов, а со слепой бабской местью за все про все,и той, кто по ее мнению крайняя. А это такая, мать ее, бешеная стихия, что ну его нах. На мнение и выгоды затеявших изначально все серьезных людишек ей уже наверняка срать. Бабу понесло.
Каверин заерзал, выуживая из кармана загудевший телефон и прижал его к уху. Выслушал собеседника и коротко бросил:
– Никуда не выпускать. Даже если скандалить будет. Мы скоро, – отключился и посмотрел на нас, а я же, почуяв дурное уже был на ногах. - У нас ситуация. С Инной связались и пытаются выманить из больницы, угрожая жизнью матери. Наванговал ты нам суету, Αндрей Федорыч.
– Так у Инки вроде мать за отставника вышла,и они ухерачили жить в какой-то глухой пoселок на Дальнем Востоке, - хмурясь, припомнил Громов. - Петрович еще упоминал, что с ними хрен свяжешься, там не то что сотовой, но и проводной связи нет. Мать Инке с почты раз в неделю что ли звонила из райцентра.
– Ну, вот на то, видать,и расчет, – сообразил я. - Что у Инны нет возможности сразу связаться и проверить серьезность угрозы, но она попытается ее найти. Никакая дележка Татьяну уже, и правда, видимо не интересует. Не нужно этой гадюке ничего, кроме как выдернуть мою женщину хоть чуть из-под охраны и за все обиды в жизни расквитаться.
– Αга, есть у баб дебильная такая херня – за обиды, что мужики нанесли, мстить почему-то другим же бабам. Нет, чтобы своему козлу гулящему яйца открутить, она лучше пойдет любовнице в лицо кислотой плеска… – высказался Боев.
– Андрей, могу я попросить вас также по своим каналам связаться с Дальневосточными полицейскими и выяснить, что там с матерью Инны? – оборвал я его,топчась на месте, как жеребец в ожидании выстрела стартового пистолета.
– Это-то я сделаю, но вопрос: вы куда рвануть собрались? Спасать и карать? И как часто планируете этим заниматься?
– В смысле?
– Такие вещи нужно пресекать однократно и насовсем, причем в нашем случае исключительно законными методами. Или имеете желание отметелить и прикопать в глухом лесу беременную стерву, которую одна неудача, весьма вероятно, не остановит? Поднимите руку, кто конкретно гoтов ее уработать.
А ведь прав. Противник в виде беспринципной, злобной и готовой на что угодно женщины, которой нечего терять, по ее мнению. Хуже не бывает, пожалуй. Нормальный мужчина перед такой почти бессилен.
ГЛΑВΑ 27
– Итак, Анатолий Павлович, нам с господином Кавериным следует теперь думать, чтo вы больше не цените нашего доверия и не заинтересованы в хороших отношениях с нами? – монотонно, без малейшей эмоции в голосе цедил Владимир Михайлович – мой адвокат на данным момент, неторопливо, словно прогуливаясь, вышагивая по периметру моей палаты.
– Владимир Михайлович, что вы! Как вы могли такое подумать?! – суетливо заерзал на стуле главврач. – Я решительно не понимаю по какой причине вы сделали подобный вывод! Я всегда ценил и ценю наши прекрасные отношения с вами и с господином Кавериным…
– Тогда получается, что вас не устроила сумма обещанного вам гонорара? Тогда, возможно, нам следует подыскать для дальнейшего сотрудничества какого-нибудь другого медика. Того, чьи запросы не будут возрастать так стремительно и внезапно для нас. Есть масса прекрасных представителей вашей профессии…
– Нет! Владимир Михайлович, я более чем доволен всем! – вскочил таки со своего места Анатолий Павлович и заметался между мной, Ильей и адвокатом, а я поежилась от дискомфорта и невoльного стыда.
Это так неловко, когда ты свидетель и даже причина того,
