парадоксальным образом спасло меня — зрелище лающего от смеха «Миллиона отказов», сгибающегося в судорогах на полу, было настолько сильным, что остановило ворвавшуюся в класс Хиракаву, летевшую ко мне в спину с явным намерением врезать со всей дури. В результате девушка споткнулась, я поймал её в полете и выкрутил руку, но вышло так, что в этот момент Рио нашёл в себе силы повернуться на спину… и увидел багровое лицо отчаянно злой девушки, которую я согнул в три погибели.
После этого мой лучший друг завыл… и я был вынужден нести его в медпункт.
Воющего.
Выражение лица медсестры было воистину непередаваемым.
На этом история должна была бы закончиться, но, к сожалению, в нашей школе продолжала учиться Коджима Мичико, которая на следующий день прибежала ко мне устраивать скандал за брата. Всё бы ничего, но её быстро и довольно грубо из класса вытолкала краснощекая Каматари-сенсей, у которой был наш урок… после чего Рио снова завыл. И был отстранен от занятий на неделю.
Легкий комизм этой ситуации я счел неуместным, поэтому, чтобы не усугублять, просто черкнул на листе бумаги пару строк, объясняя Шираиши, что не могу помириться с Хиракавой, так как с ней не ссорился, но и не собирался дружить или общаться, что её и расстроило. Подумав, дописал, что считаю усилия Маны достойными уважения, посоветовал продолжать в том же духе (но без моего участия), после чего, сунув записку ей в парту, с удовольствием диагностировал, что проблемы в школе себя изжили.
Увы, это было не так. Вечером, когда мы втроем только поужинали, в калитку нашего дома позвонили. На пороге стояла преподаватель литературы, Каматари Ариса. Глядя на неё, зажатую и нерешительную, я почему-то подумал, что в моей жизни слишком много женщин, чьё имя начинается на «А». По сути, даже Эна под подозрением, если так подумать.
— Я пришла поговорить с твоими родителями, Кирью-кун, — выдала эта смелая женщина, после того как я её проводил в дом. При виде выбежавшей Эны, с любопытством изучающей гостью, миниатюрная учительница ощутимо расслабилась. Тут еще и Такао высунулся, от чего она даже улыбнулась.
— Их пока нет дома, — ответил вежливый я, чувствуя проблемы, — Проходите, пожалуйста.
Мне пятнадцать, Такао тринадцать, Эне двенадцать. Родители не имеют права бросать несовершеннолетних детей на три недели.
— Я ведь могу их подождать? — почти утвердительно заявила осмелевшая гостья, отхлебнув из чашки, которую поставила перед ней милая и безобидная девочка, приветливо улыбающаяся ей.
— Думаю, да, — кивнул я, а затем обратился к сестре, — Эна, будь добра, приготовь гостевую комнату.
Каматари-сенсей не поняла, а вот с лестницы донесся вполне угадываемый веселый хрюк от не сдержавшегося Такао.
— Комнату? — удивилась молодая женщина.
— Отец и мать будут дома только через три недели, — любезно объяснил я, продолжая размышлять, как решить ситуацию правильно, — Наш бюджет не рассчитан на ваше присутствие, но, думаю, мы справимся. Вы умеете готовить?
— … готовить? — растерянно пробормотала куратор моего клуба.
— Братик, Каматари-сенсей очень красивая, — внезапно выдала младшая сестра, — Настолько красивым женщинам не нужно уметь готовить!
— Да? — удивился я, внимательно рассматривая краснеющую женщину, обычно сидящую в клубе в паре метров от меня, — Думаю, это не тот случай, Эна.
— Почему это⁈ Она красивая!
— Потому что если Каматари-сенсей будет жить у нас, то ей нужно будет что-то делать, чтобы не заработать статус нахлебницы, — терпеливо пояснил я, — За продуктами она ходить не будет, это делают мужчины. Убираться тоже не получится, за чистоту отвечаешь ты. Остается только готовка.
— Ну…
Тут, наконец-то, преподаватель пришла в себя, собралась с мыслями, а затем решительно сказала глупость:
— Я буду вынуждена о вас доложить! Дети не должны оставаться одни! Это закон!
Наступила тишина.
— Это было бы очень неудобно, Каматари-сенсей, — вздохнул я, — Крайне неудобно. Пожалуйста, выслушай…
— Мне уже всё ясно! — женщина вскочила со стула, — Где у вас телефон⁈
— Эна, фас.
Через секунду ошарашенную учительницу уже крепко обнимала улыбающаяся черноволосая красавица семейства Кирью. Да, ей всего двенадцать лет, но она нормально тренированный, хорошо воспитанный и правильно обученный ребенок. У такого слабого организма как Каматари попросту не было шансов.
Я встал со стула, доставая мобильный.
— Вы… вы… что вы делаете…? — почти жалобно пролепетала обнимаемая японка, даже почти не пытаясь вырываться.
— Ищу номер телефона, — объяснил я, — Если вы хотите перевести ситуацию в правовое поле, то мой звонок очень сильно сэкономит нам всем время.
— Братик обожает экономить время! — лучисто улыбнулась девочка, вызывая, почему-то, сильный страх нашей гостьи. Та даже подёргалась, но Эна держала крепко. Тогда, дрожа крупной дрожью, Каматари-сенсей пролепетала:
— Не надо…
— Надо, — уверенно возразил я, пояснив, — Это такая же безвыходная ситуация, как была вчера с Шираиши. Всё кончилось не слишком хорошо.
— Не надо… меня… якудзе… — глаза учительницы литературы начали наливаться слезами. Такао, с удовольствием наблюдающий происходящее, нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.
Я прижал свободную руку к лицу, тяжело вздохнув.
— Каматари-сенсей… — осуждающе посмотрел я на добрую, в принципе, женщину, — Неужели вы думаете, что я собираюсь причинить вам вред? Нет. Добравшись до телефона, вы бы позвонили ювеналам, те бы вызвали полицию, поднялся бы шум. В конечном итоге… — я помахал телефоном, — … приехали бы эти люди и разрулили бы ситуацию. Я говорю о Специальном Комитете, отвечающим на семьи, имеющие в своем составе специального гражданина. Следовательно, куда проще задержать вас с помощью маленькой девочки и вызвать сразу комитетчиков, чем беспокоить куда большее число людей.
Затем я отодвинул волосы, демонстрируя ухо с черной клипсой.
— … а? — жалобно сказала женщина, крепко обнимаемая улыбающейся девочкой.
— Успокойтесь, — посоветовал я, нажимая кнопку звонка, — Всё будет хорошо. Вы отличный преподаватель и хороший куратор клуба.
Бросив на меня долгий взгляд, учительница литературы внезапно успокоилась. Это было почти удивительно.
— То есть, я достойна большего снисхождения…? — пробормотала Каматари, когда я уже слушал гудки дозвона.
— М? — еще шире улыбнулась веселящаяся Эна, продолжающая заглядывать ей в лицо.
— Именно, — кивнул я, — Моши-моши? Старший инспектор Сакаки? Это Акира Кирью, ваш подопечный. У нас возникла ситуация с гражданским, с преподавателем…
Глава 15
Уличные псы
— Кирью-кун, ты не
