она приехала с утра, чтобы помочь мне облачиться в платье, эту привилегию она отвоевала у мамы вчера, ссылаясь на то, что всё остальное мама уже итак сделала. Я чувствовала себя самой настоящей принцессой, вокруг которой все суетятся и желают угодить. А когда я увидела белый украшенный лимузин перед подъездом чувство нереальности утроилось.
И вот я стою перед закрытой дверью, ко мне подходит мой мужчина. Он восхищенно смотрит на меня, нежно целует, шепчет слова любви о том как я прекрасна. По коже бежит волна мурашек. Он и сам выглядит великолепно: костюм сидит идеально, белая рубашка оттеняет смуглую кожу, карие глаза в обрамлении черных густых ресниц смотрят нежно и с гордостью. Я беру его за локоть и мне хочется впитать весь момент в себя и навсегда запечатлеть в памяти.
Двойная дверь раскрывается, среди множества лиц я вылавливаю лицо бабушки и с трудом узнаю её — мама Надя и тут приложила свои руки. Мою бабулю не узнать. Неизменно только одно — она прижимает белый платочек к уголкам глаз. Все остальные улыбаются. Начинает играть свадебный марш Мендельсона, мы с Димой медленно движемся по белой дорожке к свадебному регистратору.
Сердце начинается биться еще чаще, когда я вижу лицо моей матери. Она просто смотрит на меня и когда наши взгляды встречаются она еле заметно кивает, словно одобряет мой выбор.
— Дорогие жених и невеста! Дорогие гости! Мы рады приветствовать ВАС на официальной церемонии бракосочетания, — начинает свою речь девушка-регистратор. Я слышу её слова, но они словно пролетают мимо, я не могу уловить их смысл, так сильно волнение шумит в голове. Сосредотачиваюсь только когда начинает говорить Дима.
— Я, Ахмадов Дмитрий Иванович, беру тебя, Белявская Александра Михайловна, в законные жёны, и обещаю любить и оберегать тебя, понимать и уважать тебя, помогать и верить тебе.
В ответ я тоже произношу выученную клятву. Мы расписываемся, обмениваемся кольцами.
Моё кольцо с огромным камнем, сверкает и переливается, но то маленькое колечко, с капелькой несомненно красивее.
Регистратор опять что-то говорит:
— …то означает, что отныне вы не две половины, но единое целое… Жених может поцеловать невесту…
И это самый нежный и сладкий поцелуй за всё время, что мы были вместе
Снова играет музыка, первый танец уже в качестве мужа и жены. Слёзы наворачиваются на глазах, но Дима своим пальцем вытирает слезинки. Родственники поздравляют и дарят цветы.
Круговорот затягивает нас, фотосессия, прогулка по городу, погода нисколько не подкачала. Я прихожу в себя, когда мы уже подъезжаем к дому мамы. Двор гудит, народу должно быть меньше, чем в ЗАГСе, но ощущение, что их нисколько не убавилось. Нас тут же окружают гости, ведущий свадьбы включает в процесс празднования. И не успеваю я осмотреться, мне накидывают мешок на голову и куда-то уводят.
Сначала я испугалась, но потом вспомнила про такой обычай, мне стало смешно. На свадьбе с Андреем меня никто не воровал. Но свадьбу же готовила свекровь, значит, всё должно быть по правилам. Я чувствую, что меня ведут куда-то вниз. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать — ступеньки заканчиваются. С головы снимают мешок.
— Сашенька как ты себя чувствуешь? — меня обняла свекровь. — Надеюсь ты не злишься из-за этой маленькой шалости. Я просто подумала, что тебе надо передохнуть, такой насыщенный день.
— Спасибо вам большое за всё, — я искренне обняла её.
— Предлагаю тебе подождать мужа здесь и передохнуть, а Дима пусть попотеет, — хитро улыбнулась свекровь.
Мне оставалось лишь догадываться какие задания и препятствия придется пройти Диме чтобы спасти меня. Я прыснула от смеха.
Через час Дима взлохмаченный, без пиджака всё-таки прорвался на цокольный этаж, где как раз я и находилась, попивая водичку через трубочку из стакана.
— Я выполнил все задания, теперь ты моя, — он улыбнулся и сгреб меня в охапку.
Этот замечательный день пролетел так быстро и так идеально, что мне даже не верилось. Так не бывает. Неужели и драки не будет, — подумала я, сидя за столом, на месте молодоженов. И как будто в ответ на мои мысли заметила как помрачнел Дима. Сунул в карман брюк телефон и вышел из-за стола.
Я решила последовать за ним. Теперь то я точно имела полное право узнать что случилось.
Дима стоял на веранде расположенной с противоположной стороны дома где сидели гости. Здесь было спокойнее и тише.
— Дима, что случилось? — я подошла и обняла его за талию.
Он молчал, просто всунул свой телефон мне в руки. На экране высветилось сообщение. Я прочитала:
“ Дима, я люблю тебя, и буду любить всегда. Прости за всё. Но жить с другим не смогу. Мне нужна только твоя любовь”.
Номер скрыт.
— Кто это?
— Юля.
— Ты же говорил она больше не появится в нашей жизни.
— Больше и не появится. Её больше нет.
— Что случилось?
Дима молчал, словно решал для себя стоит ли мне рассказывать или нет.
— Дима, я теперь твоя жена. И в горести, и в радости. Помнишь?
Он кивнул.
— Я думаю тебе не понравится то, что ты можешь сейчас услышать, — наконец решился он.
— И в горе и в радости…
— Хорошо, — Дима вздохнул. — Это я помог Юле уйти из больницы.
— Что? Но зачем?
— Вернее не помог, а промолчал, когда мог рассказать то, что известно мне. Помнишь, Юля умудрялась уйти от всех обвинений и заявлений. Я давно догадывался, что её покровитель занимает очень высокую должность. А когда она попала в психбольницу он начал искать лазейки, чтобы вытащить её оттуда. Видимо он нашел способ.
Я специально созвонился с ним и договорился, что он увезет Юлю за границу без возможности вернуться. А сегодня он позвонил и сказал, что она покончила с собой. Перед смертью она прислала смс.
Я молчала, у меня никак не укладывалось в голове почему после всего того, что было и того, что она сделала Дима продолжал ей помогать и грустить о её кончине.
— Это её выбор.
— Я понимаю. Просто надеялся, что этот человек сможет подарить ей хорошую обеспеченную жизнь.
И всё-таки Юля сволочь, даже будучи мертвой она умудрилась испортить наш с Димой праздник.
Глава 37
— А ты точно уверен, что она это сделала?
— Да. Он бы не стал врать.
— Дима, ты не должен винить себя в том, что случилось. Ты сделал всё что мог…
— Да, я знаю.
Дима наконец повернулся, расцепил руки, словно решил впустить
