class="p1">(2) Ками — бог по-японски.
Глава 14. Андрэ
Интересно, что в новом мире считалось нормой начинать свой день с кофе. Дескать, терпкий аромат, горечь на языке и заряд бодрости придадут зачину утра особый шарм, что продержится минимум до обеда. А там уже можно подкрепиться чаем или энергетиком, на выбор.
Для шиноби мира Тен-Тен это было непозволительно. Кофеин оставлял после себя спутанное сознание и перевозбуждённую систему чакры, вырабатывающую неправдоподобно много энергии. Тен-Тен знала несколько историй, когда выпитый литр кофе спасал жизнь шиноби на задании, но при этом практически в лохмотья разрывал его чакросистему. Мало приятного.
Чай, кстати, не обладал тем же влиянием на кейракурей, что и кофе. Загадка.
Свою нелюбовь к кофе Тен-Тен перенесла и в новый мир. Тело Хлои реагировало на запах, как наркоман со стажем. Едва Тен-Тен ощущала отголосок кофейного аромата, как рот у неё наполнялся слюной, глаза в блаженстве закатывались, а губы расслаблялись в ожидании божественного глоточка.
Сознание при этом кривилось в привитом отвращении. Тен-Тен вспоминала горечь и терпкость напитка, и ей становилось практически физически плохо. Негативная реакция подкреплялась печальным опытом: однажды и сама Такахаши попала в такую передрягу, что спастись удалось только благодаря горсти кофейных зёрен и насилию над системой чакры. Всё закончилось благополучно; Тен-Тен благодарила богов за то, что взяла специализацией оружие и бой вместо эффектных техник, завязанных на чакру. Будь иначе, после кофейного инцидента она могла бы попрощаться с карьерой ниндзя.
Вместо кофе Тен-Тен предпочитала бег. Она любила свои утренние пробежки и никогда не пропускала подряд больше дня. Даже во времена болезни и тяжёлого восстановления после ранений Тен-Тен находила в себе силы собраться и выйти на улицу.
Наверное, в команде учителя Гая все были немного отбитые на голову. Рок Ли тоже тренировался с переломанным позвоночником. Неджи занимался до костяшек кулаков, стёсанных до кости. Учитель и в инвалидной коляске оставался одним из сильнейших шиноби своего поколения. Вот и она не отличилась.
Даже после смерти Неджи их продолжали называть командой монстров. Мелочь, но до чего же приятно!
Пятница была прекрасным днём, чтобы продолжить кормить свою утреннюю привычку. Тен-Тен проснулась в приподнятом расположении духа: в своих снах она провела много интересных минут наедине с Лукой и его змеиным языком; она любила, когда сознание дарит ей сны со взрослым содержанием и большой чувственностью. К сожалению, в реальности с этим у Тен-Тен были большие проблемы.
После привычного утреннего моциона Такахаши направилась было в гардеробную за спортивным костюмом. Вот только на выходе из спальни её перехватил Жан.
— Доброе утро, мадмуазель. Месье Буржуа пожелал позавтракать с вами.
— Утро было добрым до этого мгновения, Жан-Поль.
— К сожалению, отказ не принимается.
Тен-Тен хмыкнула. Ей было интересно спросить, какими санкциями может пугать дочь Андрэ, но такой вопрос всё-таки выбивался из трещащего по швам образа Хлои. Поэтому в гардеробной она переоделась в повседневную одежду, — джинсы, футболка, мягкий кардиган, — захватила балетки и направилась к лифту.
Жан шёл следом. Он не поинтересовался пожеланиями Тен-Тен по поводу завтрака, как он делал ранее, да и вообще больше не произнёс ни слова. В молчании он проводил Тен-Тен до столовой, где она впервые встретила Андрэ, и исчез, как профессиональный шиноби.
Андрэ выглядел, казалось, точно как в прошлый раз: серый, невыразительный человек в дорогом пепельном костюме. Только сейчас в микровыражении его лица Тен-Тен могла видеть какую-то тревогу.
Вряд ли у него на самом деле развился геморрой, как Такахаши говорила на приёме. Значит, какие-то неприятности в деньгах — единственной жизненной сфере, которая, казалось, имела для него значение.
Тен-Тен изучала жизнь Андрэ Буржуа по доступным источникам. Поскольку он был личностью публичной, с этим проблем не возникало: интернет хранил в себе тонны и хороших, и плохих историй о сером человеке. Из интересного: он был замечен с несовершеннолетней девицей, — не доказано, но фотки убедительные, — его жена Одри Буржуа сбежала в Америку при первой возможности почти сразу после пятилетия Хлои, — было много догадок почему, — его акции как бизнесмена сильно просели в последнее время, и вряд ли его переизберут мэром на следующий срок.
Андрэ, несомненно, сделал себя сам. Из никому не известного студента он вырос до политического деятеля, управляющего премиальным отелем в Париже. Сумма ежегодного дохода превышала все мыслимые пределы, и Тен-Тен не понимала, куда можно тратить такие деньги. Такахаши никогда не была богачкой, хотя и родилась в семье преуспевающего торговца.
Тен-Тен без приветствия села за стол, уже накрытый к моменту её прихода. Она опять оказалась максимально далеко от Андрэ, на противоположной стороне роскошного тёмного дерева. Интересно, специально ли мужчина так дистанцировался от собственной дочери, или же это было его подсознательным стремлением?
Всё ещё не начиная никакого разговора, Тен-Тен осмотрела предложенный завтрак. Под огромным железным блюдом оказалась тарелка клейкой овсянки с бананами. Утро стало ещё менее приветливым: Тен-Тен терпеть не могла овсянку, ни в каком виде. Даже овсяные печенья казались ей отвратительными.
В её биографии был довольно позорный момент, когда она по дурости закрылась на складе, который было нужно подорвать. Это был огромный подвал, полный сухих овсяных хлопьев и шелухи… и просидела она там почти неделю. Благо, у неё были напарники, которые вытащили её оттуда, и стратегический запас воды и спичек.
Но с тех пор она ненавидела овсянку и предпочитала голодать, чем есть её.
Андрэ, напротив, предпочитал эту склизкую массу. Серый человек умел есть: во время трапезы с его лица отхлынули все заботы, волнения и тревоги. Осталось только наслаждение едой.
Вяло ковыряя фрукты в каше, Тен-Тен болтала ногами и едва не считала секунды. Заметив, что обычная скука перерастает в раздражение, она отрешилась от реальности и расслабила ум. Не было никакого смысла злиться на серого человека. Вполне возможно, именно такой реакции он от неё и добивался.
Андрэ неспешно закончил завтрак, залив кашу сверху крошечной чашечкой ядрёного кофе. Тен-Тен не притронулась к предложенной еде, но зато успокоила разум во время незапланированной медитации. Созерцание — один из принципов сохранения себя.
Безликий учитель в академии называла медитацию одним из основных умений ниндзя. Согласно учебникам, шиноби всегда должен оставаться собой, в любой ситуации; гнев, раздражение, чрезмерная печаль или другие сильные эмоции подавляли твою идентичность и делали тебя животным. Тен-Тен не была согласна с предложенной теорией: согласно ей, собой оставались только вечно спокойные монахи, которых не трогали мирские заботы. Но когда же в таком случае жить?
И тем не
