жизнь изменится. Но без карты я всё ещё плутаю по Померании.
Дорога, извиваясь между полями и лесами, вела к Висмару. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в багряные тона, а воздух наполнялся запахом сосны и сырой земли. Багги ревел мотором, прокладывая путь сквозь сумерки. Вдоль дороги попадались небольшие деревушки, где люди, одетые в грубые одежды, с любопытством смотрели на меня и моего железного коня.
— Ты едешь в Висмар? — спросил пожилой крестьянин, перегородив мне путь и при этом опираясь на свою палку.
— Нет. Просто плутаю.
— Висмар — город опасный, — продолжил крестьянин, понизив голос. — Там правят драконы…
Он замер, словно ожидая реакции. Но я лишь скривился, хуже драконов могут быть лишь вампиры! Впрочем, старику знать об этом не так уж и нужно.
— Драконы?
— Да, — кивнул крестьянин, — драконы. Они сильные и кровожадные, но их власть абсолютна. В Висмаре нет законов, но людьми правит их верный слуга Гриф. — Крестьянин сплюнул в сторону, спугнув этим какую-то шелудивую псину, что, недовольно фыркнув, унеслась прочь.
— Говорят, что они когда-то были людьми, но потом превратились в драконов, потому что были слишком жадны и злы. Они владеют всем в Висмаре, и никто не может им противостоять.
— А что ты ищешь в Висмаре, раз настолько интересуешься им? — спросил я, пытаясь перевести разговор на другую тему.
— Я ищу свою дочь, — ответил крестьянин, понурив голову. — Она ушла из дома несколько лет назад, и я не знаю, где она теперь. Я слышал, что в Висмаре всё гладко и туда стекается молодёжь. Но я боюсь за нее. Ибо бесплатный сыр…
— Может быть, вам помочь? — спросил я, сочувствуя пожилому человеку.
— Нет, — ответил крестьянин, — ты не сможешь помочь. Висмар — опасное место. Там правит щучий сын, ублюдок Гриф, чья мать согрешила с демонами. — Он махнул рукой на прощание и ушёл вглубь леса.
Я ещё долго смотрел туда, где стоял крестьянин. «Драконы…» — прошептал я. — «В Висмаре правит Гриф…»
— Как интересно, но надо ли мне в столь уютный град?
Машина мягко покачивалась на неровной дороге, словно убаюкивая меня в предвкушении. За окном проплывали луга, поросшие яркими маками, и небольшие деревушки, ныне покинутые, утопающие в зелени. Воздух был чист и наполнен ароматом свежескошенной травы.
Наконец, вдали показались очертания города. Сперва, словно мираж, замерцала вода, а затем над ней появились величественные башни, увенчанные остроконечными шпилями. Это был Висмар — старинный портовый город, овеянный легендами и историей.
Чем ближе я подъезжал, тем отчетливее становились его детали. Красные черепичные крыши домов, словно мозаика, обрамляли узкие улочки, пролегающие вдоль набережной. Древние стены, выложенные из красного кирпича, свидетельствовали о былой мощи и славе города. В порту, под яркими парусами, покачивались белоснежные яхты, а набережную заполняли оживлённые толпы туристов.
Улица, на которую я выехал, была вымощена брусчаткой и украшена старинными фонарями, словно сошедшими со страниц сказок. Воздух был пропитан запахом моря, соленой воды и свежевыловленной и местами не особо свежей рыбы. Где-то там, на горизонте, виднелся шпиль церкви Святой Марии.
Машина остановилась у кромки центральной площади, и я вышел, словно попадая в вихрь жизни. Воздух здесь был гуще, пропитан ароматами моря, свежевыпеченного хлеба, пряностей и дыма от уличных очагов.
Центральная площадь Висмара была настоящим сердцем города, кипящим жизнью. Повсюду царила суета: торговцы нахваливали свои товары, выкрикивая зазывающие цены, рыбаки — улов на прилавках, женщины торговались, споря о цене пряностей, специй и тканей, а дети играли между собой, совершенно не замечая суеты взрослых.
На площади стоял шумный гомон голосов, смешанный с лязгом телег, ревом чаек, перекликом торговцев и нестройным пением уличных музыкантов из городской филармонии. Воздух был наполнен ароматом свежевыловленной рыбы, жареного мяса, пряных специй и фруктов из иных земель.
Над площадью возвышалась ратуша, украшенная изящной башней, и часы на которой отбивали время глухим звоном. Яркие лотки с товарами, заставленные корзинами с фруктами, горшками с заморскими цветами и кучами рыбы, создавали яркую мозаику жизни данного города. Каждая деталь, каждый участник этого живого спектакля, создавала неповторимую атмосферу, которая манила, захватывала, оставляла незабываемый отпечаток в душе.
На первый взгляд, центральная площадь Висмара казалась просто шумным, многолюдным местом, где кипела жизнь портового города. Но чем дольше я наблюдал за ее обитателями, тем больше замечал странных деталей, словно кусочки мозаики, складывающиеся в пугающую картину.
Внимательный взгляд улавливал едва заметные знаки, которые носили жители города. На некоторых рубашках, словно случайным образом, были вышиты маленькие драконы. У других на поясах висели амулеты с изображением крылатых существ. А на лацканах пиджаков некоторых мужчин красовались значки, изображающие дракона, словно красное знамя КПСС на пиджаках функционеров страны, которой уже нет.
На первый взгляд, эти знаки могли показаться просто украшениями, но их количество и повторяемость не оставляли сомнений. Они говорили о том, что Висмар на самом деле был не просто портовым городом, а центром какого-то секретного культа. Как, впрочем, и было заявлено.
Дети, играющие на площади, также невольно отражали эту скрытую реальность. Их игры были наполнены мистическими сюжетами, а в их стихах и песнях нередко проскальзывали слова о драконах, о небесном огне и о тайнах моря. Висмар словно носил маску мирного портового города, но под ней скрывалась темная правда. И чем больше я вглядывался в детали, тем яснее становилось, что это сердце фанатичного культа, который скрывался под покровом жизненной суеты. Впрочем, опять же, это не моего ума дело, ну нравится людям служить этим глистам-переросткам, так ради бога… Главное, ко мне не лезть. А то сразу просыпается драконоборец, и там уже ты или тебя, ну и как карта ляжет.
Солнце, уже склоняющееся к закату, окрашивало площадь в тёплые, багряные тона. Закатное сияние играло на фасадах зданий, придавая им магический отблеск, и окутывало пыль, витающую над брусчаткой, золотистой дымкой. На этом фоне особенно выделялась лавка часовщика, утопающая в сумерках, будто бы спрятанная от людских глаз. Она стояла несколько обособленно, отдаленная от суеты площади, и утопала в густой тени, отбрасываемой старыми, высокими деревьями, чьи ветви тянулись к небу, как мощные щупальца.
Лавка была старой, с деревянной вывеской, покрытой трещинами и краской, которая давно выцвела. Над входом висел ржавый знак с изображением солнечных часов и надписью «У Хрона». Но не вывеска, а обитатель лавки заставлял прохожих останавливаться и завороженно смотреть.
Изнутри лавки доносился аромат
