уступить дорогу молодым, — пожимаю плечами я. — Мстить за родителей не буду, дядюшка.
— К-к-кто? — заикается Родерик и теряет сознание.
Вот и поговорили.
Загадываю желание. Быстро привожу Родерика в чувства.
— Я не хотел убивать твоих родителей, — рыдает мужчина. — Я думал просто лишить твоего отца сил. За ним увязалась твоя мать с тобою на руках. Я не думал, что так выйдет, — кается он. — Считал, что лучше брата справлюсь с ролью короля. Как же я ошибался… Жизнь целой планеты зависит от джинна. А я своими руками избавился от брата. И от племянницы, как полагал… Хлоя, я так рад, что ты выжила. Теперь все будет по-другому. Мы поженимся и будем править вместе.
Что? Еще один с грандиозными планами.
— Ты отречешься от престола и передашь трон мне. И я пощажу тебя!
— Да-да, конечно, как скажешь… Хлоя, объясни мне только одно. Как ты смогла повзрослеть за столько короткое время? Прошло всего лишь несколько месяцев с твоего рождения.
Отвечать ему совсем не хочется. Но я беру себя в руки:
— Все это время я жила на Этере. Время там текло по-другому.
— Что значит текло?
— То и значит. Уже все исправила.
— Ты очень сильный джинн, — отчего-то радуется дядя, снимает со своей головы корону и передает мне. — Я отрекаюсь от трона и передаю правление тебе, племянница.
Как-то очень подозрительно легко отказался от наследства. Но да ладно. Корону беру, но знаю, что не надену. Мне больше подойдет легкая диадема, а не это тяжеленное золотое ведро с острыми зубьями.
Дни сменяются неделями. Уже несколько месяцев живу на Бренте. Жизнь в королевстве постепенно возвращается в нормальный строй. Работы по озеленению продолжаются ежедневно.
Люди благодарят меня и непрестанно несут свои дары: от соуса из скорпионов, толченых кореньев до шкур сурков, от которых мой хомяк приходит в дикий ужас.
Я неоднократно прошу не убивать зверей. Но кто меня слушает.
— Не отказывайтесь от нашей благодарности, — кланяясь в ноги, каждый раз говорят мне. — Если бы не ваше появление, мы бы дошли до точки погибели.
На планете остались лишь простые люди. Ведьмы давно покинули ее пределы. Все ведьмы и ведьмаки, за исключением моего дяди.
— Хлоя, ты очень сильный джинн. Тебе под силу изменить ход целой планеты, — льет мне мед в уши дядя. — Ты можешь пожелать, чтобы наш Брент навсегда остался зеленым.
Задумываюсь. В его словах есть смысл. Но для начала надо привести этот мир в порядок.
Спустя время круговорот воды в природе был налажен. Планета теперь цветет и благоухает, радуя всех вокруг яркими красками.
Дворец теперь стоит не посреди пустоши, а посреди полей с цветущими садами. Я полюбила свой дом, где не удосужилось вырасти. Но приближается время, когда мне хочется увидеть Этеру больше, чем красивый пейзаж родных мест и купающуюся в лучах ласкового солнца зелень.
Как только все работы были завершены, я со спокойной совестью пожелала: “Хочу, чтобы Брент навсегда оставался таким”
В этом был смысл. Люди, населяющие этот мир не должны больше страдать без поддержки джиннов, если я пожелаю жить на другой планете.
Занимаясь первоочередными задачами, налаживая все аспекты жизни своего королевства, я позабыла обо всем на свете. Но часть из этого света не позабыла обо мне.
Однажды мне приснился сон.
— Хлоя, я тебя нашел! — бережно проводит по моей щеке своею ладонью Рафаэль. — Ты не представляешь чего это мне стоило.
Не успеваю опомниться, как Рафаэль сгребает меня в охапку и переносит на бал. Прижимает к себе гораздо ближе, чем того требует танец. Жар от его тела опаляет.
Звуки музыки нежно ударяют в голову, будто проникают в тело, бурлят в крови, заставляют трепетать сердце.
— Мы во сне. Позволь хоть в нем поухаживать за тобой. В образе кота у меня не было никаких шансов.
Мне нечего противопоставить ходящему по снам. И я позволяю вести себя. Легкий поворот, ни к чему не обязывающий флирт. Воздух, что раскаляется при каждом па. Меня наполняет абсолютном и безоговорочным доверием к ведущему партнеру. Наш совместный звенящий поток практически нерушимого союза, мое головокружение и полное растворение в потоках нежной музыки, — все это ведет к эйфории.
Это был первый мой танец. Раф бережно подхватывает меня. Едва касается, обжигая прикосновениями, и увлекает за собой в полет.
Мы вместе скользим, несемся в нужном ритме. Легкие и счастливые. Меня переполняет целый разноцветный фейерверк неведомых желаний, странное томление внизу живота.
Если Рафаэль сейчас же меня отпустит — я просто растворюсь, навсегда исчезая в этих потоках. Но принц не отпускает. Держит крепко, будто боится меня потерять. Его пальцы чуть поглаживают мои, когда я вкладываю их в его большие ладони. И смотрит так, что я забываю как дышать.
— Хлоя, прошу, вернись, мне тебя очень не хватает. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж.
Выражение лица принца отстраненное и печальное. Неужели сильного мужчину настолько выбил из колеи мой уход?
По моим приоткрытым губам и сбившемуся дыханию, наверное, очевидно, каким будет мой ответ. Но я не спешу, раздумываю.
— Можешь не переживать. С Сильвией Грациозной покончено. Она лишена статуса и навсегда изгнана из Брента, — продолжает он.
— А как же твой брат? — спрашиваю и тут же жалею. Принц хмурит лицо. Молчит.
Получается, он всегда ревновал меня к своему младшему брату. Но мне так до сих пор и не ясно зачем в таком случае Раф настаивал на свидании с Рельдом?
— Рафаэль, скажи, пожалуйста, каким было условие заклятия? Как ты снова стал прежним?
Раф еле заметно вздрагивает. На его лице тотчас возникает маска отстраненности. Голубые глаза мужчины темнеют, становясь синими. Музыка стихает.
Принц изящно наклоняется и целует мою руку. Чувствую как по телу бегут щекочущие искры.
— Условие звучало так: “Чары спадут, когда Рельд признается в любви истинной”, — Рафаэль смотрит на меня виновато: — Хлоя прости. Сначала я думал, что навсегда останусь в шкуре кота. А потом совершенно случайно встретил тебя. Мне было неверочтно тяжело поступать с тобой подобным образом. Но как ты пняла, в условии заклятия была прореха: во-первых, в нем не было сказано чьей именно должна быть истинная. А во-вторых…
— Ничего не сказано о настоящих чувствах, — продолжила за него я. — Рельд — избалованный юнец. Эгоист. Любовь в таком широком понимании как истинное, самоотверженное, чистое чувство, ему не ведома. Рафаэль, ты ни в чем не виноват. А условие заклинания, и впрямь, дурацкое.
— Хлоя, прошу вернись. Ни ты, ни твоя бабушка ни в чем больше никогда не будете испытывать
