Медвежата тем временем весело терзали тело Фимы. Я сделал шаг вперед, намереваясь отобрать мертвую игрушку. С малышами я, наверняка, справлюсь. Не такие уж они и большие. Их нужно всего лишь на всего отвлечь: может, палку в сторону бросить? Я подобрал обломанную ветку, призывно помахал:
— Эге-ге, ребята! А что у меня есть!
Старший медвежонок озадаченно уставился на меня, потом поднял мордочку и горестно завыл:
— Ма-ма!
Справа раздался угрожающий треск веток…
Вот и мама пожаловала! Я отступил назад. Только встречи с разъяренной медведицей мне сейчас не хватало!.. Спокойно, милая, спокойно. Дядя понял свою ошибку. Дядя уже уходит.
Но разъяренная мамаша явно жаждала со мной познакомиться. Я где-то читал, что медведи могут снять с человека кожу целиком — у таксидермистов есть профессиональный термин — снять кожу «чулком». А еще я читал, что при встрече с бурым монстром ни в коем случае нельзя убегать: надо упасть на землю и притвориться мертвым. Вот как Фима. Но если вам попался гималайский косолапый, давайте хук справа и ругайте его почем зря. Иного отношения они не понимают. Так бежать или драться?
Медведица решила проблему за меня, протянув гигантскую лапу. Словно в замедленном кино, я увидел длинные желтые когти… И попятился, рискуя в любой момент быть заживо освежеванным.
Может быть, она бы меня и догнала — своими беговыми качествами я похвастаться не могу. К счастью, ее отвлекли медвежата…
— Ма-ма, — теперь обиженный голос подал младший, у которого братишка полностью отобрал новую игрушку.
Бурая родительница решила вопрос просто: отшлепала обоих и брезгливо обнюхала труп.
Кусты малины царапали руки и лицо, я отчаянно продирался сквозь заросли, сопя от страха и ужаса. И только оказавшись на безопасном расстоянии, сумел перевести дух.
Может быть, подождать, пока святому семейству наскучит новую игрушку? Но где гарантия, что они за это время не сожрут труп? Я не знал, как у медведей обстоит дело с некрофилией, но слышал краем уха, что человечину они даже очень уважают. Представив, что останется от Фимы после такого пиршества, без сил опустился на землю.
Воздух звенел от полуденной жары. Духота даже в чаще леса изматывала, футболка давно пропиталась соленым потом и кровью — наверное, я прекрасная приманка для всех кровососущих, которые есть в этом лесу. К счастью, здесь не водятся ни крокодилы, ни гигантские вараны с острова Комодо — фильмы про них мне особенно нравились. Но одно дело, когда сидишь в уютном кресле перед телевизором и пьешь ледяное пиво, и совсем другое, когда ты в лесу в странной компании, и один из твоих спутников — маньяк. Теперь я знаю точно. Но вот который? Это как игра в наперстки, никогда не угадаешь, под каким наперстком шарик. А шарик в руках у шулера.
— Вот ты где! — мне под ноги скатилась Инга. — Мы так испугались. Сначала Фима, потом ты. Уже час прошел. А где… — она осеклась.
Я внимательно посмотрел на нее. Спутанные влажные волосы прилипли ко лбу. На щеке царапина. Футболка в мокрых пятнах. Джинсы порваны. И теперь уже не поймешь, то ли это дань моде, то ли результат борьбы. Я посмотрел на ее руки — тонкие алые полосы уже начали заживать.
— Фимы нет, — хрипло ответил я. — У него это…медвежья болезнь…
Она тупо посмотрела в сторону малинника.
— Не ходи туда, — предупредил я. — Не надо…
— Это как с Алисой? — после паузы спросила она.
— Примерно. Может, даже еще хуже.
— Куда уж хуже…
Тут Инга была не права: всегда есть куда хуже.
— Ты видела, как он ушел в малинник? Он был один?
— Нет, у меня живот болел… Пришлось уединиться. Сам понимаешь, не буду же я при всех под кустиком сидеть, как та самая мышка, у которой то ли понос, то ли запор… Зато глаза с полблюдца.
Хорошее алиби — каждому бы такое. И ведь даже не проверить. Не будешь же тот самый кустик искать…
— Откуда у тебя царапины на руке?
— Кусты…
— Не ври! Точно такие же полосы были у Алисы и у Даши. Ты тоже в опасности.
— Как пафосно, док!
— Ну и пусть! — упрямо возразил я. — Откуда у вас эти царапины?
— Глупо признаваться, — она задумчиво жевала травинку. — В общем, неделю назад Март сказал, что он не знает, хочет ли быть с Алисой. К нему Дашка отчаянно приставала, вот он и повелся, дурак какой! Где Дашка, и где Алиса? Алиса, естественно, в слезы.
— Она так его любила?
— Она себя любила! — фыркнула Инга. — Больше всех вместе взятых. Если бы Март ее бросил перед самым финалом, то она пролетела бы над главным призом, как фанера над Парижем. А Дашке был нужен только Март. От макушки до тапочек. Мне, сам понимаешь, до Марта дела нет, но взять реванш и показать Алисе большую мстительную фигу — от такой радости я не отказалась. В общем, я тоже к нему приклеилась, как банный лист. Он думал, что всерьез.
— А что Алиса? Скандал устроила?
— На скандал идут глупые бабы, — просветила меня Инга. — Алиска поступила умнее: пригласила нас с Дашкой к себе в комнату, налила по стакану и заставила поклясться, что мы никогда не предадим ее интересов. Вот и резали бритвой себе руки, как пятнадцатилетние соски. Дашка повелась сразу — мигом осоловела, мы ее еще поцелуями ублажили. Так и заснула. Хорошая девочка была, только не очень сообразительная. Такие даже с возрастом не умнеют. А вот со мной Алиске сложнее пришлось…
— Переспали?
— Смотри-ка, догадался, — беззлобно усмехнулась Инга. — Хорошая ночь была, Алиса так старалась, что я даже сама обманулась — надо же, думаю, какая в ней искренность. Как же! Лишь бы до ее драгоценного Марта никто не дотронулся. Только видишь, как все повернулось: ее нет, а я еще пока жива. И умирать не собираюсь.
— Кто же тебя спросит?
В ответ она показала нож. Я пригляделся: лезвие было блестящим и чистым. Алиби опять же. Не придерешься!
Мы молча пошли к остальным. Также молча, подобрали наши рюкзаки и пошли дальше. Рюкзак Фимы висел теперь на плече Боба.
Иногда я ненавижу жизнь. Смерть бывает намного честнее.
* * *
Лес постепенно менялся. Казалось, что с каждым шагом мы только забираемся вглубь, отдаляясь от людей. Впрочем, Инга так не считала.
— Здесь должна быть вода, — упорно твердила она. — Должна! Раз сказала, значит, будет!
— Может, на дерево влезть? — уныло предложил Боб. — Сверху лучше видно.
— Или на мох посмотреть, — робко посоветовала Злата. — По нему направление угадывают.
— Смотри, — я показал на ближайшую ель. — И что это тебе дало?
— Вроде бы мох должен расти с северной стороны, — неуверенно пробормотала Злата. — Значит, там север.
