Я правильно понимаю, Степ помог и сильно? Или это ты милорд? — посмотрел наш будущий зять на Карла, мы обедали вчетвером.
— Мы втроём сработали. — ответила Агния. — Но Степ да, не только лекарь, а и отличный боевой маг. Опыта маловато, однако он очень быстро учится. Воз сахара прям, а не сродный брат. Мы можем им гордиться. Ладно, ты скажи, потери большие.
— Могли бы быть больше, если бы не вы. — виконт отказался от трёхзубой вилки и принялся брать куски мяса с серебряного блюда руками. — Сорок восемь погибших, из которых пятеро дружинников. Раненых ещё считают. Я приказал тяжёлых нести к холму. Ты ведь ими займёшься, маркиза?
— И я, и его преподобие. — согласилась Агния. — Только нам часок надо будет отдохнуть. Пусть пока раны закроют глиной, чтобы огонь в кровь не попал…
— Эй-эй, — прерываю я сестрицу, едва не подавившись. — Не нужно раны ничем смазывать. Пусть только кровь жгутами и повязками остановят, и всё. Кстати, и с ранеными легко или средне сделать также. — Агни, я потом тебе объясню. Вычитал кое-что в одном древнем трактате по медицине.
Соврать-то соврал про мудрость старины глубокой, а как потом выкручиваться стану? Сестрица ведь любопытная, и память у неё хорошая, не отстанет. Выкручусь как-нибудь. Первый раз что ли? Зато жизни и здоровье нашим людям спасу.
Глава 18
На следующий день враг опять попробовал переправиться через Камышовку, создать и укрепить плацдарм на нашем восточном берегу, только в этот раз решил сделать это хитрее, ночью отправив часть сил на три мили к югу по течению реки.
Наша разведка — поработали и маги следящими заклинаниями, и разъезды из пятёрок наёмников — вскрыла планы противника, и к месту переправы виконт Андре выдвинул второй полк, усиленный тремя одарёнными первого.
Дождавшись, когда четыре сотни виргийцев, используя коней, бурдюки и наскоро связанные плоты, переплывут Камышовку — брод в том месте отсутствовал — наши кавалеристы атаковали в плотном конном строю и сбили северян в реку. Уйти обратно на западный берег удалось лишь единицам.
Одержана очередная, пусть небольшая, но победа. Пожалуй, мой будущий зять достоин звания генерала. Как по мне, он вполне заслуживает. Считаю так без всякого ёрничания.
Сам я на этом празднике не участвовал, у меня свой фронт, лекарский, и на этом участке дел было невпроворот. Сейчас, на третий день, стало уже полегче.
Пользовался методом, подсказанным Агнией. Вначале оттаскивал самых тяжёлых от грани между жизнью и смертью на нашу, светлую, сторону, а затем, на второй уже день, приступил к окончательному исцелению раненых.
Разумеется, работал не один, но основную часть лечения всё же приходилось делать мне. У моей сестры, милорда Монского, как и у остальных одарённых в нашем войске, целительская составляющая их магических источников очень слабая, а то и вовсе отсутствует.
Сегодня позавтракал на рассвете в компании Карла и Сергия. Дожидаться пробуждения маркизы не стал, сразу отправился к лазарету, организованному на небольшой поляне за оврагом.
Большинство из двух десятков шалашей уже опустели, их бывшие жильцы вернулись в строй, но часть раненых всё ещё ждёт благодати от его преподобия милорда Степа.
Один из них тот самый парень Иван Чайка, которому я совсем недавно восстановил глаз. Вчера он в атаке на переправившихся виргийцев получил страшный рассекающий удар мечом по животу. Нанёсший столь жуткую рану, разрубивший доспех как бумагу клинок видимо принадлежал одному из офицеров и был зачарован плетением разрыва.
Не доставь бывшего циклопа ко мне вовремя, помер бы он в страшных муках. Ему и сейчас-то нелегко, вон как смотрит страдальчески, и слёзы в глазах. Хотя самые тяжёлые последствия раны мне удалось накануне купировать.
— Ваше, ваше преподобие. — Иван лежит на ворохе веток и делает попытку приподняться. — Скажите, я ведь не умру?
— Так, а ну-ка лежи, не двигайся. — присаживаюсь на бочонок из-под вина, подставленный мне вошедшим следом за мной с книгой Сергием. — Как не умрёшь? Обязательно умрёшь. И я умру, и наш славный король Эдгар Саворской династии умрёт. — откидываю ткань, которой прикрыто тело парня, вижу, что в принципе всё хорошо, осталось наложить совсем простенькое плетение — тёмно-зелёные жгуты мне ещё в соседнем шалаше пригодятся, где лежит изувеченный сержант Роман — и наш Иван Чайка уже завтра сможет бегать и прыгать. — Наша молодая восемнадцатилетняя королева Люсинда умрёт, брат короля принц Теод умрёт. — продолжая говорить, подглядывая в тетрадь, закручиваю из светло-зелёной и жёлтой нитей канатик и изгибаю его в виде полумесяца.
— А сестра короля? — вдруг слабо улыбается мой пациент, поняв направление моих мыслей и поддержав шутку. — Принцессе Хельге всего четырнадцать.
— И Хельга помрёт. — соглашаюсь. — Все умрут. Увы, Создатель не наградил нас бессмертием. Только случится это всё не сегодня. Ты точно пока будешь жить.
Накладываю плетение и вижу, как оно растворяется в дрогнувшем от приступа наслаждения теле солдата.
Не знаю, правда, как долго Иван будет целым. Какой-то он невезучий, как посмотрю. То глаза лишится, теперь вот с животом беда случилась. А что дальше? Голову отсекут? Ну, тут даже я не смогу помочь.
Был у меня в юности приятель Олег Белоцерковский, он постоянно к себе притягивал всевозможные неприятности. Может и этот такой же?
Собираюсь вставать — второй мой пациент в этом шалаше и так выздоравливает, спит крепким сном после вчерашнего срастания плечевого сустава — как неожиданно Иван хватает меня за руку и тянется поцеловать.
Это что ещё за нежности? Тут не принято лобызать ладони церковнослужителей. Выдёргиваю руку и еле сдерживаюсь, чтобы не отвесить щелбан. Я ему кто? Та самая принцесса Хельга? Парень берега попутал.
— Ваше преподобие…
— До обеда ещё прохлаждайся здесь. — прерываю его. — А потом марш в подразделение. Симулянтов не потерплю.
На выходе из шалаша меня ожидают два лекаря с милордом Монским. У Карла, как и у моей сестрицы, здесь тоже имелись свои пациенты. Слава Создателю все уже либо здоровы, либо идут на поправку.
Полковые врачи сейчас в Лисичках и, частично, в том небольшом обозе, что расположился перед болотами, а с полками и отрядами остались лишь хирурги. И хорошо, что так, иначе со здешними методами лечения могли со многими ранеными бойцами проститься навсегда.
— Благословите нас, ваше преподобие. — просит самый крепкий из хирургов, похожий на орангутана и статями, и
