Понятия не имею в кого или во что он превратился, но я был слишком далеко, чтобы противостоять ему.
Глава 22
- Чего вам нужно?! – крикнула я Вольскому.
Он медленно шел ко мне. Словно хищник, не желающий спугнуть свою добычу. Его лицо не выражало ничего и выглядело как маска, скрывающая что-то злое, противоестественное.
- Вот скажи мне, за что Виктор выбрал тебя? – спросил он, подходя все ближе. – Как ты думаешь? Ему подобные обычно выбирают моделей, актрис, певиц. Но он выбрал тебя. Что же в тебе такого есть?
- Истинная пара, - прошептала я.
- Что бы не говорили про истинные пары, выбор в конце концов все равно существует. Это не судьба, не приговор. Скорее что-то наподобие интуиции. Сперва он бессознательно выбрал тебя. Может, сам не понял почему, но его мозг сделал какие-то выводы. А потом его тело рассказало ему об этом. Твой запах стал для него наркотиком, он потерял голову. У человека все иначе. Людская интуиция проходит множество фильтров, пропускается через опыт, рациональность, планы на будущее и еще кучу всего. А у Виктора она напрямую влияет на самочувствие. Так почему он выбрал тебя?
- Может, у всего есть простое объяснение – любовь?
- И это чушь. Люди тоже влюбляются. Но у оборотней процент разводов ниже одного процента. Правда, и тех оборотней, которые остаются одни, очень высок по сравнению с людьми. Но если уж они находят кого-то, то на всю жизнь. Есть множество случаев, когда оборотни, потеряв пару, спивались, садились на наркотики, кончали с собой. Даже если они смиряются, продолжают жить, лишь очень малая часть находит себе кого-то еще.
- Вы сами сказали – они доверяют своей интуиции. А сейчас можно я пойду отсюда?
Мой голос дрожал. Не стихало чувство, будто передо мной не властолюбивый кандидат в президенты, а сбежавший из тюрьмы маньяк-насильник. Он ослабил узел галстука, расстегнул пиджак. Зачем он это делает?
- Пойдете, когда я скажу, - медленно произнес он, и я шагнув назад, уперлась спиной в стену.
- Что вы хотите? Думаете, это облегчит вам выборы?
- Выборы не при чем, - поморщился он. – Я же не Голубоглазов, не думаю только о чертовых выборах. Ну проиграю я их, через пять лет выиграю. Какая разница? Всего лишь хочу понять, почему так происходит.
- Происходит что?
- Ты же знаешь, что моя бывшая жена раньше была с Виктором? Он любил её. По крайней мере, я так думал тогда. Но я тоже. В конце концов, она ушла от него ко мне. Но у нас ничего не сложилось. Сплошные ссоры, угрозы, попытки разойтись. А вот у Виктора – у него все хорошо.
- Может, проблема в вас? Вы убили её!
Вольский искривился, опустил взгляд, а я так и не понимала, чего же он от меня хочет. Даже не от меня, от Виктора, но так уж вышло, что насолить ему он может навредив мне.
- Она хотела навредить мне и моей кампании, - проговорил он, а я в конец перепугалась.
- Я ухожу, - сказала ему, встала. – Разберитесь со своими проблемами сами.
Всмотрелась в висевший на стене план эвакуации – одна из лестниц была в конце коридора, вторая за дверью через пять метров.
Только теперь до меня дошло – он только что признался в убийстве на камеру! Надеюсь, там внизу видят, записывают. А еще послали за мной кого-то, потому что Вольский одним взглядом дал понять – никуда он меня отпускать не собирался.
Я побежала.
Точнее ноги понесли меня сами. Сердце громко загрохотало в груди. За спиной раздались принеприятнейшие звуки из чавканья, треска, хруста. Я прыгнула за дверь и краешком взгляда, всего на долю секунды увидела то, что хотела бы тут же забыть, но оно останется со мной на всю жизнь.
Это был не волк, но и не человек. Нечто среднее стояло на двух лапах, одна короче, вторая длиннее, и скалилось зубатой пастью. Глаза разного размера, и уши, да вообще все. Это было похоже на чудовище Франкенштейна, собранное из совершенно разных тел. Что-то стало звериным, что-то осталось человеческим.
Во что он превратился?
Почему он превратился?
На размышления не было времени. Я понеслась вниз по лестнице, чудом не падая вниз, пока не уперлась в закрытую дверь. Юркнула в темный коридор рядом. Здесь было жарко, где-то пищала какая-то электроника, за прозрачной закрытой дверью мигали лампочки. Похоже на технический этаж, но где, черт подери, все люди? Это ведь телецентр, тут всегда должен кто-то быть…
Ужасный рев сверху заставил побежать по темному коридору. Я дергала за ручки каждой двери, но все они оказывались закрыты. Кроме одной.
За ней оказалась маленькая комнатка с креслом и кучей непонятной мне аппаратуры и небольшое слегка приоткрытое окно. Подбежала к нему, посмотрела вниз – люди в спешке покидали здание, рядом со входом стояли машины с мигалками – полиция, пожарники, скорая помощь. Вадим, как и говорил, устроил эвакуацию?
- Я здесь! Помогите! – закричала я, но меня никто не слышал. Слишком высоко.
Схватила непонятный и тяжелый прибор, едва смогла поднять его, и выкинула в окно. Тот, громко грохнув, упал на зеленеющий вокруг здания газон.
- Помогите!
Меня заметили. Подняли головы, показывали на меня, что-то кричали, но я не слышала, потому что из-за двери раздавался оглушающий рык. То он казался больше звериным, то человеческим, будто внутри твари Вольский орал от невыносимой боли.
Дышать стало трудно. Ладони вспотели.
Дверь за мной скрипнув отворилась.
***
Я обернулась и увидела перекошенную, переполненную мучений морду того, что раньше было Вольским. Если где-то существует ад, то наверняка там живут существа, подобное этому. На какой-то миг мне стало его жаль. Взгляд разных по размеру и цвету глаз вопил о нестерпимой боли. Клыки скрежетали, будто мешали ему, и он всеми силами пытался от них избавиться. На коже, там, где не поросла шерсть, виднелись волдыри, ярко-красная сыпь, кровоточащие раны.
- Что ты с собой сделал? Зачем? – шептала я, вглядываясь в него, и понимая, что таким он не родился.
Вольский потянулся ко мне, пытаясь ухватить, но он слишком плохо владел своим телом, и промахнулся.
Но мне не было куда бежать. Сзади – только окно, а под ним – три десятка этажей.
Схватила первый попавшийся под руку предмет, попыталась ударить чудовище, но оно не ощутило боли. Шатающейся походкой, будто это тело было ему велико, создание направилось ко мне.
Я вжалась в угол маленькой комнатки, понимая, что один удар лапой этого чудища – и все, конец. Если это не убьет меня, то точно искалечит. Уже не слышала биения своего сердца, не чувствовала, как обливаюсь холодным потом, лишь протяжный гул стоял в ушах. А еще с каждой секундой нарастающий рев.
