но у нее закружилась голова и к горлу подкатила тошнота.
— Ты лежи, не вставай, — сказала женщина. — Звать жениха-то? Или поспишь? Просто жалко его, очень переживает. Говорят, в скорой он так испугался, увидев тебя без сознания, что его еле успокоили.
Девушка совершенно не понимала, о чём говорит медсестра. Вряд ли за неё действительно мог кто-то переживать. Олеся не сомневалась: пока она лежит в больнице, её никто и не навестит. Да и никакого жениха у неё не было. Откуда ему было взяться, если она все дни проводила на работе?
А вот в недавнем сне жених у неё был. Воспоминания нахлынули на Олесю, но с каждой минутой они становились всё более расплывчатыми и смутными. Так всегда бывает после пробуждения: сначала сон кажется таким реальным, но быстро забывается, оставляя лишь зыбкие ощущения.
В это время в палату вошёл человек. Олеся подняла на него глаза и замерла. Сердце её забилось в бешеном ритме.
В дверях стоял высокий худощавый парень с серо-русыми волосами. Одна рука его была загипсована. Полусогнутая, она висела на повязке, перекинутой через плечо. Лицо с резкими чертами, тонкие губы, длинноватый прямой нос. Это был тот самый случайный попутчик.
Олеся широко распахнула глаза. Она, не мигая, смотрела на молодого человека. Да, это был водитель, с которым они попали в аварию. Но девушка хорошо помнила эти тонкие губы, которые не раз жарко целовали её. Ей были знакомы бледные щеки, которые она сама осыпала поцелуями, в надежде, что прикосновения её губ станут оберегами для самого любимого человека.
Медсестра вышла из палаты и прикрыла за собой дверь. Перед уходом она что-то сказала, но Олеся не слышала что, всё её внимание было обращено на вошедшего.
А тот смотрит на неё, подняв вверх одну бровь, и улыбался.
— Борислав? — наконец выдохнула девушка.
— Борис, — поправил он.
У Олеси пересохло в горле, она совершенно не могла понять, что происходит. Как этот человек попал сюда из её сна? Или может это был не сон, а воспоминания о чём-то, произошедшем давным-давно, возможно в прошлой жизни?
Слёзы сами собой полились у неё из глаз. Девушка села на постели, отчего в глазах у неё потемнело. Преодолевая дурноту и головокружение, она протянула к нему руки.
— Ты не погубил свою душу? Ты не стал убийцей? — в полубреду пробормотала она.
Борис бросился к ней. Он опустился на кровать рядом с девушкой и прижал её к себе здоровой рукой. Лицо его сморщилось, а на щеках выступили красные пятна. Казалось, что он сам с трудом сдерживал слёзы. Парень принялся лихорадочно целовать Олесю. Он осыпал поцелуями её лицо, волосы, шею.
— Моя лесная красавица! Как я люблю тебя! Как же сильно я люблю тебя! — твердил он.
Олеся рыдала всё сильнее, она повисла на шее у Бориса и тоже, не переставая, целовала его, не заботясь о том, куда попадают её губы.
— И я люблю тебя! Больше самой жизни, — бормотала она.
— Знаю, знаю… — отвечал ей молодой человек.
Потоки слёз и признаний прервал дежурный врач, пришедший проверить Олесю.
Это был пожилой улыбчивый мужчина. За свою практику он успел повидать всякое, поэтому его ничуть не удивили столь бурные проявления чувств у переживших аварию. Он вошёл в палату, но молодые люди даже не заметили его, пока тот не подошёл совсем близко.
— Так, это что такое! Что за сырость развели? — воскликнул он, скорее для того, чтобы привлечь их внимание.
Борис и Олеся отпрянули друг от друга, смутившись.
— Всё в порядке с твоей невестой, — продолжил между тем врач, обращаясь к молодому человеку. — Я тебе сразу сказал, что она просто спит. Вставай и иди в палату, завтра успеешь насмотреться на свою красавицу.
Борис нехотя поднялся. Он с сожалением смотрел на девушку, от которой его оттеснил доктор. А тот склонился над Олесей, осмотрел её, задал дежурные вопросы о самочувствии. Та, всхлипывая, отвечала.
— Ну что ревёшь? Твой милый меня сегодня замучил. Бегал весь день за мной — спасите мою невесту, лечите немедленно мою невесту. Ему бы самому отлежаться, прийти в себя, а он, дежурит возле твоей палаты. Теперь ты рыдаешь! Нормально всё с вами обоими будет. Никаких смертельных повреждений ни у кого из вас нет. Всё до свадьбы заживёт!
Олеся улыбнулась сквозь слёзы. Врач заставил её улечься обратно в постель, а Борису велел отправляться в свою палату. Но парень выпросил у него разрешение побыть ещё несколько минут рядом с девушкой.
— Ладно. Только чтобы без слёз, — строго сказал тот, но глаза его смеялись. — И быстро, она всё равно скоро уснёт.
Олеся пообещала, что будет держаться себя в руках. Только после этого доктор вышел из палаты, оставив их одних.
Борис снова умостился на краешке кровати и взял ладонь девушки в здоровую руку. Они смотрели друг на друга и не знали, как начать разговор. Появление врача немного привело их чувство. И теперь необходимо было выяснить подробности. Но вот беда, подробности эти были слишком странными и неправдоподобными.
— Мы с тобой встретились сегодня утром, ты предложил подвезти меня и Милу в Терновку, верно? — начала Олеся, чувствуя себя немножко сумасшедшей.
— Да, — кивнул Борис. — А потом мы попали в аварию.
— Так, с этим ясно. Я ударилась головой, потеряла сознание. Потом меня привезли в больницу, накололи обезболивающими, и я уснула. Что было с тобой?
— Я тоже был без сознания. Но очнулся в скорой. У меня перелом руки, — сказал парень.
— Ага. Ты меня до этого дня никогда не видел. А я тебя. Верно? Мы впервые встретились на остановке?
— Вроде всё правильно, — не слишком уверенно ответил он.
— Так почему же ты сказал врачу, что я твоя невеста?
— А ты почему признавалась мне в любви сейчас? Почему назвала Бориславом? Откуда тебе известно это имя?
Олеся, помедлив, ответила:
— Мне приснился странный сон. В нём были и ты, и Мила, и мать. Там было много всего странного: домовые, лешие и разные другие сказочные существа. Ты был моим возлюбленным — Бориславом.
Парень кивнул.
— Когда я был без сознания, я видел то же самое. Мне привиделось, что дочка лесной берегини отдала за меня жизнь.
— Но как это возможно? Я не понимаю, как это возможно! — воскликнула девушка.
— Понятия не имею. Я тебя никогда не целовал, в этом мире, во всяком случае. Но знаю вкус твоих губ. Я узнаю твой голос, звук твоего дыхания, когда ты спишь. Прикосновения рук.
— И я помню твои губы. Знаю, какие шелковистые волосы у тебя
