Книга Веревочная баллада. Великий Лис - Мария Гурова

– Ну, профессор, я вас слушаю, – поторопила Рогнева, не желая долго церемониться.

– Я хочу быть уверен, что все присутствующие на данном закрытом совещании являются союзниками или бесспорно лояльными друг другу сторонами…

– Ой, – отмахнулась она. – Короче!

– Короче, – согласился агнолог. – Дело в том, что наша Лига уже единожды вложилась многими ресурсами в один проект, увенчавшийся бесспорным успехом. Однако этот успех с нами не разделили в должной мере.

Рогнева тяжко вздохнула, будто воспитательница, которой предстояло мирить двух повздоривших мальчишек.

– Ваше Величество, к вам вопросы имеются у нашего многоуважаемого профессора, – указала она на агнолога.

– Тогда профессор может прямо их задать, – предложил Илия, и они оба уставились на виновника разбирательства.

– Ваше Величество, при всем нашем вкладе я не вижу рациональных причин вашего отстранения от проекта.

– Я – король. У меня нет времени быть подопытным. Больше подробностей вы можете узнать у бывшего куратора проекта доктора Рокильда, – ледяным тоном отрапортовал Илия с намеренным отрывистым эскалотским акцентом.

– Можете не сомневаться, доктор Рокильд уволен и лишен всех званий…

– Ввиду своего провала с манифестом? – резко спросил Илия, и Тристан странно дернулся, будто потянулся в этот момент к отсутствующему на поясе мечу.

Шок отобразился на лицах ученых: часть из них были удивлены, часть сконфужены. Но профессор ответил:

– Ввиду его некомпетентности. Если его действиями Лига нанесла вам оскорбление, я официально приношу извинения. В этом не было злого умысла, только желание повысить вашу мотивацию и неуклюжее исполнение.

Илия усмехнулся, а ликующая улыбка плотно сдерживалась его сомкнутыми губами. Но ему польстило, что здесь, в присутствии его самого и Рогневы, агнолог не стал лукавить и честно сознался в фальсификации.

– Ваши извинения приняты. Учитывая «некомпетентность» сотрудников, надеюсь, вы находите рационализм моих действий в увеличении дистанции Лиги от государственного аппарата. Но прошу заметить, это не я приказал перенести ваши научные центры из Эскалота в Радожны.

Рогнева вскинула брови и покачала головой, даже не скрывая своего возмущения спонтанным препирательством.

– Это решение продиктовано научным интересом! – горячо заверил профессор. – Вы ограничили нам доступ к важным источникам, и мы сместили фокус.

– На вождя Кургана, – подытожил Илия.

– Так. – Рогнева хлопнула ладонями по столу, спокойно, но твердо, будто кулаки или молоты опустила. – Если на этом взаимные претензии исчерпаны, перейдем к сути нашего совещания.

Секунды примирения с кричащими интересами, и профессор уточнил:

– Все же я бы хотел иметь заверения в бесспорном союзе всех присутствующих.

Рогнева закатила глаза, без стеснения посмотрела на Илию исподлобья, словно бы говоря: «Давайте, Илия, уважьте старика». Король почти услышал ее требовательный голос, но она молчала.

– У вас есть мои заверения. В ответ я бы хотел получить ваши: никаких мистификаций, подделок и секретов. Полная открытость информации поможет сохранить наш союз, – сказал Илия и улыбнулся.

Профессор согласно растянулся в улыбке и добавил: «Полная открытость». А Рогнева пробарабанила ногтями по столешнице и оценила происходящее, как «чу́дно». Со скрипом застоявшихся обид, умасленных извинениями и обещаниями, разговор завелся. Агнологи по очереди презентовали свои открытия, которые, как мозаичные крупицы, ложились на стену, и картина, обретая очертания, пугала, восхищала и приводила к катарсису – точке узнавания реальности. Илия распознал каждый этап процесса, он помнил их наизусть. Выслушав доклад, Илия единожды скользнул взглядом по нахмуренному лицу Тристана и решился расщедриться тем, что написал отец. В конце концов, пусть не Рогнева, но радожская разведка вскрыла письмо тайком. Он был уверен в их полной осведомленности, даже не расстроившись от этой мысли. Илия сказал:

– Хочу заметить, что большая часть ваших теоретических знаний близка к тому, с чем я столкнулся на практике. Восхищен доскональным изучением процесса до точки, когда спящий герой пробуждается. Но о том, что случается после, знаю, боюсь, только я, – он произнес это как факт, и присутствующие согласно закивали. – Утром я получил письмо от министра иностранных дел о состоянии Великого кесаря. Мой отец в юности воспитывался вместе с кузеном Рольфом. Последние месяцы он наблюдает за ним во время их частых встреч. И министр свидетельствует со всей уверенностью, что национальный герой Кнут никак не пробудился в кесаре Рольфе.

Кто-то попытался отреагировать, но беззвучный скепсис оглушил зал. Все замерли, и только Рогнева переплела пальцы рук и вдумчиво проговорила:

– Ваш батюшка, верно, не может ошибаться. Но объяснился ли он, из каких наблюдений пришел к выводу?

– Объяснился, Рогнева Бориславовна, – ответил Илия. – Дело в том, что кесарь Рольф только изображает из себя Кнута. И поначалу он делал это очень убедительно: в конце концов, он грамотный, заядлый историк, осведомленный о жизнеописаниях Кнута. Он смог убедить и однопартийцев, своих сторонников, и народ. Но чем дальше он заигрывался, тем больше выходил за рамки роли. В конце концов он до неузнаваемости исказил образ героя. Можно было бы предположить, что таков Кнут был в действительности, а в легендах мы встречаем лишь измененный прототип. Но…

Илия замер, вспоминая пример, который отец описал в письме открыто. Почему он не побоялся, что это прочитают шпионы Кнуда? Нашел надежный почтовый канал?

– Ваше Величество, мы внемлем, – вернул его из размышлений в зал конференций чей-то голос.

– В поиске Истины, как вы и сказали, действует «закон тульпы», когда вера многих помогает свершению ритуала. Вероятно, с Ложью происходит так же. Министр сказал, что дважды замечал очень явные анахронизмы – сюжеты и черты Кнута, не подкрепленные никакими историческими источниками, но откуда-то просочившиеся в народ. Он искал начало этих мифов и нашел. Один из них – художественная выдумка режиссера фильма «Длань могучая», немого кино, снятого еще до Последней войны, а второй – метафора поэта, который жил триста лет назад, никак не тысячу, и о Кнуте знал еще меньше наших современников, оттого и выдумал ему биографию для своей баллады. Есть и множество других, менее заметных нестыковок. А потом кесарь Рольф привел моего отца в зал Дроттнинг, где выставил якобы молот Кнута. И когда отец спросил его, как он добыл оружие, тот сказал, будто нашел его в ледяной пещере вмерзшим в глыбу льда и вытащил его, нетленный. «Сияющий», – утверждал Рольф. В этом рассказе два серьезных промаха. Рольф перепутал глыбу льда с камнем, а когда отец его поправил, он растерялся. К тому же я нашел Лоридаль разваливающимся на части и был вынужден собирать труху и рассовывать по карманам, чтобы вынести меч.

Профессор поспешил подтвердить:

– Все, что вы говорите, имеет огромную ценность и подтверждает наши гипотезы. Некоторые из нас склонялись