тихо прошептал:
— Вот теперь можно жить…
Все незаметно покинули палату, оставив его наедине с Ликой, все вокруг погрузилось в тишину. Родион, не отрываясь, разглядывал ее лицо, нежно сжимая холодные тонкие пальцы. Вдруг подул прохладный ветерок, закружил вокруг них и словно что-то зашептал девушке на ушко.
Родион испуганно оглянулся на окно, не хватало ещё, чтобы она простыла. Но оно было плотно закрыто, а в палате явственно ощущалось чье-то невидимое присутствие.
Но, пошелестев, ветер растаял в воздухе.
Доктор замер, не зная, как реагировать, а девушка открыла глаза:
— Ты пришёл. Мне было очень страшно.
— Я не мог не прийти, я же обещал…
— Много боли и крови, я все это делала, я… — она заплакала.
— Нет, это просто страшный сон, и он уже закончился.
Поднёс ее пальчики к губам и нежно поцеловал.
Глава 44
Утро. Лика печально смотрела на окно в котором скользили золотистые солнечные лучи. Чтобы не происходило в мире, солнышко встаёт каждое утро и освещает все вокруг. Люди приходят и уходят, а мир остаётся…
Сегодня ей будут делать операцию, наверное, она даже сможет вставать и самостоятельно передвигаться, но что ей это даст? Зачем вообще это нужно? Ведь на всем белом свете она осталась одна. То, что отца больше нет, девушка была уверенна, ветерок, который шептал ей что-то, это был он.
Кому она теперь нужна? Ее стаи больше нет, орден никогда не примет ее, даже не потому, что она больше не волчица, а за их нарушения, за все те зверства, что они успели натворить.
Все тело покрылось мурашками от воспоминаний, в душе снова начал образовываться вакуум, но нужно как-то взять себя в руки, ничего уже не изменишь.
Сил не хватало, снова рыдания подступили к горлу и непрошеные слёзы застилали глаза. Все зря, какая разница, как закончить своё никчёмное существование?
Тело начали бить дикие спазмы истерики. Кто-то из медсестер попытался привести ее в чувство, но она только сильнее закричала.
Весь мир стал тухнуть перед ее глазами, чувство одиночества снова взяло верх.
Тёплые ладони обхватили ее холодные пальцы и легко сжали.
— Не плачь, я буду рядом, всегда буду рядом. Никому не позволю тебя обидеть. Ты мне веришь?
— Нет. Все уходят, все, кого я люблю! Я никому не нужна!
— Ты нужна мне. Больше у меня нет никого. Мы с тобой столько боролись, не сдавайся. Я верю в тебя.
Родион приложил ее ладошку к щеке и легко коснулся губами, прошептав ещё раз:
— Я буду рядом…
Несколько часов операции, все находились в сильнейшем напряжении. Почти никто не верил в успех кроме двух врачей, проводивших это волшебство в операционной.
Как только последний шов был наложен, Родион Викторович вышел быстрым шагом, снял перчатки и утёр пот со лба рукавом. Вот сейчас его начало трясти, тревога поднималась где-то в районе груди и отдавала во все конечности.
Следом вышел друг, он так же стянул не торопясь латекс с рук:
— Ну, что ты, Родя, пригорюнился? Все же хорошо прошло, как по маслу.
— Миш, а если мы что-то упустили? И вообще, странные какие-то повреждения, словно ее выжимали, выкручивали в разные стороны. Что это вообще могло быть? Это ведь нужно одну часть тела крутить в одну сторону, а другую в противоположную. Но тогда бы ей голову оторвало или ногу…
— Да понял я, что дело тут странное. А сама девчонка, что говорит?
— Ничего, молчит, как партизан. Упала, не помню. Да ещё и мужики эти странные, типо лесники, которые ее привезли. Мне вообще кажется, что многие из местных в курсе о происходящем, только молчат все.
Он задумчиво потёр виски, силясь вспомнить какие-то ускользающие подробности.
— Я же тебе рассказывал про недавнее побоище, так вот, некоторые пациенты пропали, те, что с переломами молчат, как зомбированные повторяют, что напали волки и без подробностей. Полиция местная вообще ведёт себя неадекватно, все записали и на тормоза спустили. А давеча, вообще странный разговор слышал…
Договорить он не успел, в комнату вошла пожилая операционная сестра, она буднично помыла руки и с улыбкой посмотрела на врачей:
— Примите поздравления, такого класса у нас ещё никто не видел. Думаю, девочка теперь и ходить сможет и рожать есть шанс. Вы ей перебрали все, что могли. Жаль только, что она больше не восстан… — она резко замолчала, но через секунду добавила — жаль долго восстанавливаться придётся. Молодым же все побыстрее подавай.
— А вы вообще знаете эту девушку? Мне сначала сказали, что она туристка, а по документам прописана здесь рядом в деревушке на территории заповедника. Что это вообще за деревня такая? Вроде на заповедных местах строительство запрещено.
Женщина слегка изменилась в лице, но достаточно ровным голосом ответила:
— Да поди этим богатеями разве законы писаны? Они, что хотят, то и покупают. Там же и дома, как дворцы. Бросьте вы выяснять, от таких правителей мира только одни проблемы. Давайте, я лучше вам чаю налью, устали вы шибко. Да и спать ложитесь, нечего над собой издеваться. Девочку ещё сутки подержим на снотворном, дадим прийти в себя. К н и г о е д. н е т
Родион кивнул, но настойчивая мысль, о том, что он должен во всем разобраться, не покидала его голову.
Михаил широко улыбнулся женщине:
— А если вы ещё нам и покушать сообразите, то я лично расцелую ваши золотые ручки.
Та смутилась и слегка покраснела:
— Ну, мои самые простые, это ваши бесценные. А покушать, конечно, сейчас соберу — с этими словами она вышла.
— Дружище, я же улетаю рано утром, поэтому мы будем не спать, а уничтожать красивую бутылку со жгучим содержимым. Я ее, кстати, специально привёз в честь нашей встречи.
— Да ты — змей искуситель! Неужели даже денёк не погостишь? Ты же собирался в отпуск, хотели по здешним красотам проехать?
— Отпуск не случился, я тебе и говорить не стал, чтобы не расстраивать. А что по красотам не получиться, так это может и к лучшему, вон у вас какие дела творятся.
— Ну, что же, Михаил, тогда пошли, поговорим за жизнь — Родион жестом показал на дверь.
— Постой, я правильно понял, что девчонка тебя круто зацепила?
Доктор в ответ только головой кивнул.
— Ты знаешь, я уже видел такое, один раз. Только вот пациент выздоровел после аварии за два дня и сбежал. Я даже говорить кому-то побоялся, так ведь и в психушку можно угодить. Видишь ли, ты же и сам
