то же время совсем другой человек. Он кажется счастливее. Полагаю, это связано с его возрожденной любовью к Глории.
Немного странно наблюдать за тем, как мой отец ухаживает за женщиной? Да. Я никогда не видела его с кем-то. После смерти моей матери он ни с кем не встречался. Я знаю, что между моими родителями не было любви. Он не был убит горем, когда она умерла. Но я также знаю, что она не была хорошим человеком. Виктория всегда заботилась только о себе. И никогда — обо мне или папе.
Я провожу мочалкой по своему утомленному, ноющему телу. Нео похож на кролика-энерджайзера — он готов наброситься на меня в любой момент. Мои бедра, нижняя часть груди покрыты крошечными шрамами. Это все следы Нео. Порезы, которые я обожаю. Но больше всего я люблю шрамы на внутренней стороне бедра, где он вырезал свои инициалы.
Это противоречит всему, во что я раньше верила. Идея принадлежать мужчине. Позволить кому-то другому иметь надо мной такой контроль и власть. С Нео, однако, я хочу этого. Я хочу, чтобы он владел мной. Потому что мы владеем друг другом. Он не только владеет мной. Он принадлежит мне. И он — единственное в этом мире, с чем я никогда не захочу расстаться.
— Ангел, ужин почти готов. — Нео просовывает голову в душ, и его глаза блуждают по моему телу. Я вижу в них похоть. И смотрю, как оживает его член в шортах.
— Нет. Даже не думай об этом, Нео. Ты только что трахнул меня, и все будут ждать, чтобы начать ужинать. — Мой аргумент в лучшем случае слаб.
— Пусть подождут. Никто не говорил, что я не могу сначала съесть десерт. — Он тянется внутрь и выключает воду. Взяв меня за руку, он вытаскивает меня из душа и оборачивает вокруг меня огромное пушистое белое полотенце. Я говорила ему, что мы должны купить черное или хотя бы красное постельное белье. Белое всегда пачкается после наших кровавых игр, и мне приходится его выбрасывать. — Просто посиди здесь, — говорит он, поднимая меня и усаживая на край ванны. Нео опускается передо мной на колени и раздвигает мои ноги, открывая себе беспрепятственный доступ к моей киске. — Черт, она как произведение искусства, — рычит он, опуская голову. Затем его язык высовывается и облизывает меня снизу доверху.
Моя голова откидывается назад. Я только что испытала мать всех оргазмов. И после одного прикосновения я готова к новому. Недавно я пришла к выводу, что сексуальная зависимость — вполне реальная вещь, хотя это проблема, которую я не собираюсь решать в ближайшее время.
Нео еще несколько раз проводит языком по моему клитору, а затем прикусывает его, посасывая, пока вводит два пальца в мою киску.
— О Боже! — восклицаю я. Я чувствую, как мои ноги подкашиваются. Мне приходится цепляться за край ванны, чтобы удержаться в вертикальном положении. Он загибает пальцы и присасывается к моему клитору сильнее. Через несколько секунд он снова заставляет меня кончить.
Наверное, я потеряла сознание, потому что, открыв глаза, я увидела Нео, улыбающегося мне. Он выносит меня из ванной.
— С возвращением, Ангел. — Он ухмыляется.
— Спасибо?
Он достает из шкафа сарафан и протягивает его мне. Я надеваю его и достаю из ящика пару трусиков. Как раз когда я собираюсь их надеть, он выхватывает трусики из моих рук.
— Они тебе не понадобятся.
Я позволяю ему взять меня за руку, и мы выходим во внутренний дворик, где терпеливо ждет наша семья. Мой отец сидит с Иззи и тетей Нео. Глория превзошла саму себя с сегодняшним пиршеством. Лола и ее врач Джеймс сидят на противоположной стороне стола. При нашем приближении она поднимает глаза и коротко улыбается.
Во время сеансов с Джеймсом она добилась определенных успехов. Но ей еще предстоит долгий путь к выздоровлению. Мы спорили с Нео о том, стоит ли сообщать его матери, что ее дочь жива, что Лола здесь, с нами. Как мать, я считаю, что женщина должна знать. Но они решили пока никому не говорить. Это было сделано по просьбе Лолы. Нео испытывает неизмеримую вину за то, что не нашел ее раньше, и я боюсь, что он согласится со всем, что она скажет. Даже если это будет во вред ей или ему.
— Как прошел день? — спрашиваю я, садясь.
— Было… солнечно. Хорошо, — отвечает она.
— Тетя Лола, ты знаешь, что мой папа сказал, что я русалка, он собирается купить мне еду для русалок. Значит ли это, что я больше не смогу есть макароны с соусом бабушки? Потому что я не хочу быть русалкой, если не смогу есть пасту, — говорит Иззи, нарушая тишину.
Я перевожу взгляд с Нео на остальных членов нашей маленькой семьи, и мое сердце переполняется любовью к людям за этим столом. Это то, чего я всегда хотела для своей дочери. Наконец-то у нас есть семья, и я никогда никому не позволю разрушить ее.
Лола
Я нахожусь на этом острове уже четыре месяца. Здесь я должна чувствовать себя в безопасности. Я должна чувствовать, что наконец-то свободна. Вот только я не свободна. Они приходят ко мне каждый раз, когда я закрываю глаза. Мужчины, которые использовали меня, издевались надо мной все эти годы.
Я никогда не освобожусь от них. Есть только один способ избавиться от их власти надо мной. Разорвать связи. Просто покончить со всем этим. Доктор Джеймс говорит мне, что однажды мир станет ярче. Я почувствую себя лучше.
Но он не знает. Он не знает, что они делали со мной, потому что я не могу ему рассказать. Как я могу рассказать ему обо всем этом?
Он смотрит на меня с добротой. Но я не глупая. Я знаю, что мужчины не бывают добрыми. Я знаю, что не могу ему доверять. Не могу. Каким бы красивым он ни был. Он причинит мне боль, как и все остальные. Это всего лишь очередная больная игра, в которую он играет. Заставляет меня поверить, что я ему нравлюсь. Что он мой друг. Что он поможет мне.
Дело в том, что… они все любили играть в игры. Каждая из них немного отличалась. Каждая заканчивалась болью. Мне было больно.
Нео тоже добрый. Он говорит мне, что любит меня и никогда больше не позволит никому причинить мне боль. Но он не может давать таких обещаний. Потому что эти люди? Они продолжают причинять мне боль каждый день, пока я дышу. Они
