значит, за жизнь его переживаешь? А зачем стрелял? – осуждающе покачал головой Лев. – Хотел бы я тебя успокоить, да только, по моему личному мнению, не заслуживаешь ты покоя.
– Вот только «лечить» меня не надо. Я от таких, как ты, за всю жизнь ничего, кроме дерьма, не видел! – Кросс зло сплюнул на пол.
– Выходит, кто я – ты знаешь, – сделал вывод Гуров. – Вот и отлично. А я знаю, кто ты, Геннадий Красильников. И под кем ходишь, мне тоже известно. А раз так, предлагаю искать компромисс.
– Чего искать? – нахмурился Кросс. – Делай что должен, а с разговорами ко мне не лезь!
– Не получится, – развел Лев руками. – Мне кое-что от тебя нужно, и я намерен это получить. А что ты сотрудничать не желаешь, на это мне плевать! Дмитровский ОВД я тебе никогда не прощу, так что лучше тебе заткнуться и выслушать мое предложение. Щедрое, заметь, предложение. Но для начала я тебе кино покажу. Интересное кино, на «Оскара» тянет.
Он встал, подошел к Кроссу на расстояние вытянутой руки и выставил перед его лицом камеру. Щелкнул кнопкой воспроизведения, по экрану пошла рябь, затем картинка прояснилась, и перед Кроссом пошли кадры недавних событий. Съемка заняла минут десять, и на ней Кросс выглядел не лучшим образом. Пистолет в его руке казался огромным, а растерянное выражение лица Влада после выстрела так точно на премию тянуло.
– И что? Думаешь, своей киношкой заставишь меня на товарищей стучать? – Кросс снова сплюнул, выражая тем самым презрение к ментам в целом и к полковнику Гурову в частности. – Ну, сяду я за покушение, и что? К зоне мне не привыкать.
– Может, и так, – кивнул Лев. – Может, раньше тебя за колючкой с почестями приняли бы, но только не после Новосибирска. Облажался ты там конкретно. Напомни, что в зоне делают с теми, кто воровской «общак» тиснул? Уж будь уверен, слава о твоих подвигах гораздо раньше тебя на зону попадет.
– Угрожаешь, начальник? – прошипел Кросс, но Гуров видел, что гонора у него поубавилось.
– Вразумляю, – почти ласково ответил он. – Хозяин твой на этот раз уйти не должен, вот о чем тебе нужно думать, Кросс. В прошлый раз ты ему здорово помог. От «четвертака» спас, а он тебя за это на пожизненный определил.
– Не докажешь! Про улики журналюга твой лажу прогнал. Я-то сразу понял, да только кое у кого нервы не такие крепкие, как у меня. Проверка потребовалась.
– Верно говоришь, никаких улик нет, ты же сам об этом позаботился, – напомнил Гуров.
– И это не докажешь. – Кросс даже немного развеселился, услышав, что был прав насчет трепа журналиста.
– А вот тут ты не угадал, – в тон ему ответил Лев. – Мы на Тельных вышли.
– Не может этого быть! – Кросс подался вперед. – Врешь, мент! Не могли вы Тельника достать!
– Могли и достали. Сейчас его в Москву этапируют. Из Белгорода.
Название города, в котором взяли Тельных, заставило Кросса передернуться.
– Вот видишь, я говорю правду. Как думаешь, захочет Тельных один за шесть трупов отвечать? Полагаю, паровозом в таком деле он не пойдет. Жаль, на красную зону таких не определяют. Гуманные у нас законы, верно, Кросс?
– Что бы Тельник ни наплел, все равно это его слово против моего. Равнозначный расклад. У кого адвокат круче будет, тот и отмажется, – цинично заявил Кросс.
– А ты никак на Зверева надеешься? Думаешь, он тебе адвоката подгонит и расходы на него оплатит? – усмехнулся Лев. – Есть еще один нюанс. Тельных после взрыва ОВД неплохо устроился: «ксиву» новую выправил, бизнес заимел, даже отпечатки пальцев уничтожил. Жил припеваючи, а воровать – не воровал. Откуда у него деньги? Уж не от твоего ли босса Зверева? Полагаю, прочухал Тельных, кого ты взрывом в ОВД прикрывал, и свое с новоиспеченного депутата потребовал. Так, Кросс? От Зверева тельниковские бабки? Можешь не отвечать, и без этого понятно. Да, не зря ты тут его расхваливал, а про щедрость его даже песню отдельную сложил. Щедр твой Зверь, да только до поры до времени. Думаю, Тельных и его вложит по полной. Особенно когда поймет, что краник с бабками ему перекрыли.
– Ты про депутатскую неприкосновенность слыхал? – не выдержал Кросс. – Что ты тут мне горбатого лепишь, не пацанчик перед тобой!
– Все в этой жизни когда-то кончается, – философски протянул Гуров. – Короче, устал я тебя уговаривать. Зверева мы возьмем, с тобой или без тебя, это дело решенное. Только вот тебе это боком выйдет. Даю последний шанс: либо ты делаешь то, что я прикажу, либо первым же заключенным слава о твоей выходке с новосибирскими в зону пойдет. Пойми, Кросс, я до края дошел, а за чертой все едины, хоть менты, хоть уголовники. Не поможешь мне – я тебя сгною.
Что-то Кросс услышал в голосе Гурова такое, что заставило поверить: слово свое полковник сдержит. И вот тогда он сломался. По воровским законам, за посягательство на «общак» или личное имущество других воров выносится беспрекословный приговор – смерть. И смерть эта не легкая, «крысу» убивают долго и мучительно. Одного слуха о том, что Кросс посягнул на «общак» новосибирской братвы, будет достаточно. Он не проживет в зоне и двух дней.
– Какие гарантии, начальник? – почти шепотом спросил Кросс.
– Перед новосибирскими тебя прикрою, – глядя ему прямо в глаза, заявил Гуров. – Наши ребята найдут кандидатуру на роль «крысы». Из ныне покойных. Но все, что взял, придется вернуть.
– Как это сделать?
– Схрон «крысы» найдут, – пояснил Лев. Понимая, что иначе Кросса к сотрудничеству не склонить, вопрос этот он продумал до мелочей и теперь только выкладывал готовые решения. – По его же наводке. Братве «общак» не пойдет, на это можешь не надеется. Ссужать деньгами уголовников я не собираюсь. Но обещаю, информация о том, что именно нашли и как все это туда попало, дойдет до нужных ушей до того, как ты окажешься вне стен одиночки.
– Что я должен делать? – решившись, спросил Кросс.
Прежде чем начать его инструктировать, Гуров повернулся к журналисту и негромко произнес:
– Поднимайся, Влад, дело сделано.
– Вот черт, так он жив?! Ну, ты и гад! Подставил меня, выходит.
