о предстоящей встрече с мужем не говорить. Во-первых, зная Воробья, боюсь, что он меня одну отпускать побоится. Во-вторых: ни к чему его волновать понапрасну. Расскажу всё потом, когда дело будет сделано. Надеюсь, что он не обидится на меня за эту маленькую тайну.
Митя поставил условие, что я должна прийти одна. Возможно надеется, что может переубедить, отговорить меня от окончательного разрыва наших отношений. Дохлый номер. Но пусть тешит себя любыми иллюзиями, главное, чтобы заявление на развод подписал. А остальное — не моя проблема. Большего, чем я ему пообещала, он всё равно не получит.
***
К месту встречи добираюсь как раз к назначенному времени. На входе меня встречает улыбчивая девушка-администратор. Называю ей свою фамилию и объясняю, что меня здесь должны ждать. Пока девушка уточняет информацию, оглядываю беглым взглядом заведение. Несмотря на будний день и довольно раннее время, многие столики в «Островском» уже заняты. Это очень успокаивает. Среди людей ощущаю себя более защищённой, что ли. Митю замечаю ещё до того, как администратор приглашает проследовать за ней. Он тоже меня видит, улыбается, приветственно рукой машет.
Когда подхожу, Митя поднимается мне навстречу, пытается в щёку чмокнуть. Мягко уклоняясь от этой, кажущейся теперь неуместной, нежности и сажусь напротив него на мягкий диванчик. Стол уже сервирован лёгкими закусками — сырные канапе, карпаччо, маленькие тарталетки с икрой, креветки, фруктовое ассорти, маслины и оливки… Судя по количеству блюд, Митя явно старался произвести на меня впечатление.
— Может быть покушаем сначала, выпьем по бокалу игристого, расслабимся? — кивает на заставленный стол мой муж. Вежливо отказываюсь и предлагаю сразу приступить к делу.
— Как скажешь, Маш, — покорно соглашается он, — Вот подписанное заявление на развод, держи. А это тебе подписать нужно, — говорит он, раскладывая передо мной подготовленные документы, — Вот тут паспортные данные свои укажи. Ага. А вот здесь: фамилию, имя, отчество, полностью. И подпись. Отлично!
Внимательно прочитав подписываю бумажки и убираю в сумку свои экземпляры. Митя на удивление спокоен. Боялась, что опять начнёт мне мозги пудрить, но нет — он даже и попытки не предпринял меня от развода отговорить. Видимо наконец-то понял что между нами действительно всё кончено. Такое облегчение испытываю — прям камень с души свалился. Неужели действительно всё? Так просто? И почему я раньше не додумалась попробовать с ним договориться?!
— Ты довольна, Маш? — убирая свою часть документов, с лёгкой печалью в голосе спрашивает он.
— Да. Спасибо тебе, что согласился решить всё таким образом. Я очень тебе благодарна и никогда этого не забуду! Прости, если была несдержанна ранее…
— Нет-нет, тебе не за что извиняться. Я сам во всём этом виноват. Столько ошибок совершил… Ты мне наверное не поверишь, но я тебя действительно люблю. И, раз уж нам не суждено быть вместе, хочу, чтобы мы хотя бы не врагами расстались.
— Я тоже этого хочу, — киваю я, — И очень рада, что мы с тобой смогли договориться.
— И я рад… А теперь, когда деловая часть нашей встречи позади, предлагаю это отпраздновать.
Не дожидаясь моего согласия Митя машет официанту. Тот подходит, достаёт из принесённого ведёрка бутылку Мадам Клико, открывает её профессионально, без хлопка и разливает золотистую жидкость в два изящных тонконогих бокала.
— Мить, не стоило так тратиться… Я оплачу половину счёта, — я действительно не понимаю, зачем он это делает.
— Ну какие траты, Маш? О чём ты, в самом деле? У нас же с тобой своего рода прощальный ужин. И я настаиваю, чтобы этот ужин прошёл за мой счёт. Даже не возражай! Вряд ли нам когда-нибудь ещё доведется вот так посидеть вдвоём в ресторане. Мне хотелось бы запомнить сегодняшний вечер. Ну и, в конце концов, ты мне это обещала. Не так ли?
Митя подмигивает мне как-то чрезмерно игриво. На секунду по телу холодок пробегает. Не по себе. Не пойму почему, но ощущение не очень приятное. Как про это говорят? «Как будто бы кто-то прошёл по твоей могиле». Так кажется?
Да ну нафиг! Что-то совсем у тебя, Маш, нервы расшалились. Мы в общественном месте, тут полно людей. Что он может сделать такого страшного, даже если бы был способен на это? Да и потом: да, он — гулящий урод и лжец, но не маньяк и не чудовище, в конце-то концов!
Ощущение опасности быстро развеивается. Муж, тем временем, подымает свой фужер, смотрит на меня вопросительно.
— Хорошо, Мить, — сдаюсь я, — Только я не голодна, да и засиживаться сильно долго не смогу, так что давай без горячего. Если хочешь, то себе заказывай, но я — пас.
— Ох, ты многое упускаешь. У них тут очень хорошо кормят. Думал побаловать тебя напоследок. Но, хозяин — барин, как говорится. Неволить не стану.
Улыбаюсь ему, стараясь, чтобы эта улыбка слишком вымученной не казалась.
— За наше свободное будущее, — Митя дзинькает своим бокалом о мой, — Будь счастлива, Мышка.
Глава 49
Воробей
— Проходите, Георгий Максимович. Присаживайтесь.
Казанцева хмурится. По выражению её лица понимаю, что ничего хорошего мне этот внеплановый вызов к главврачу не сулит.
— Знаете зачем я Вас к себе вызвала? — спрашивает она сурово.
— Нет, Ольга Вячеславовна. Если честно, то понятия не имею.
Я действительно в некотором недоумении. Не получается сообразить, чем она может быть недовольна. В отделении у меня всё более чем хорошо. Неприятных инцидентов не было, жалобы тоже не поступали. Штат укомплектован и к работе персонала вопросов нет. Что же такого могло случиться, чтобы она так разозлилась? Неужели кто-то накосячил, а я не в курсе?
— Понятия не имеете значит? Ну что ж, давайте я Вам немного помогу. Фамилия «Фадеев» Вам ни о чём не говорит? — не давая ответить, она протягивает мне несколько исписанных тетрадных листков, — Вот, собственно, Георгий Максимович, жалоба на Вас от Фадеева и заявления от двоих Ваших коллег, которые непосредственными свидетелями всего этого учиненного Вами безобразия были. Ознакомьтесь, если Вас не затруднит. Хочу услышать, что Вы мне на это сказать можете.
Молча беру из её рук бумажки. Читаю и меня просто в жар бросает:
«…сообщаю Вам, что заведующий отделением гинекологии, Воробьёв Георгий Максимович, пользуясь своим служебным положением, а также эмоциональной неустойчивостью пациентки, Фадеевой Марии Викторовны, принудил последнюю к регулярным контактам сексуального характера. Я, Фадеев Дмитрий Алексеевич, являясь законным супругом Фадеевой Марии Викторовны, уведомляю Вас, что Воробьёв Г.М. своими действиями нанёс серьезный урон психическому здоровью моей супруги, что подтверждается….»
С брезгливостью отбрасываю от себя эту мерзость:
— Ольга Вячеславовна, это всё — не
