с возрастом заметно растет. Таким образом, выяснение, как мы можем управлять механизмами старения или даже обходить их, позволит нам не избавиться от смерти, а улучшить жизнь. Поверьте, мало кто мечтает прожить до 392 лет, как гренландская акула, но большинство из нас все же мечтает зажечь на своем столетии. И одно странное слепое существо из Африки, вероятно, поможет нам в этом. Я говорю о голом землекопе.
Круглый и мясистый нос, похожий на выбритую задницу. Два желтых зуба и торчащие во все стороны жесткие усы. Маленькие глазки‑бусинки по бокам и крошечные уши. Дряблая розовая кожа, как у поросенка. Это Джо, подземный житель тропических лугов Восточной Африки. Джо никак не менялся с момента своего появления на свет в 1982 году, а между прочим, у него на носу юбилей – сорок лет! Подобно персонажу из фильма о супергероях, Джо практически не стареет, не чувствует боли и не болеет раком. Он, конечно, не блещет красотой, зато, кажется, знает секрет вечной жизни.
Млекопитающие того же размера, например мыши, живут около четырех лет. Голые землекопы должны доживать в среднем лет до шести, но часто достигают своего тридцатилетия, оставаясь фертильными до самой смерти. Представьте себе человека, ставшего родителем на третьем веку жизни! Что самое удивительное, голый землекоп нарушает фундаментальный закон старения, известный как закон Гомпертца. Он назван в честь британского математика Бенджамина Гомпертца, который в 1825 году доказал, что с возрастом у млекопитающих риск смерти возрастает экспоненциально. У людей риск смерти удваивается каждые восемь лет. Однако, после того как голый землекоп достигает половой зрелости, его шансы умереть остаются абсолютно неизменным и составляют 1 к 10 000.
Голые землекопы тоже стареют и болеют, но эти процессы протекают невероятно медленно. Если мои кости стали истончаться по сравнению с временами, когда я еще только перешагнул за тридцать, то кости голого землекопа остаются крепкими. Эти животные не полнеют с возрастом, и, что самое интересное, с их кровеносными сосудами тоже ничего не происходит.
«Все сердечные показатели, которые мы отслеживаем, остаются неизменными с шести месяцев до 24 лет», – отмечает Рошель Буффенштейн, изучающая голых землекопов с 1980‑х годов. Теперь она работает в компании Calico Labs, принадлежащей Google и занимающейся борьбой со старением. Кровеносные сосуды голого землекопа не затвердевают и не накапливают жировых отложений, а сердце продолжает эффективно перекачивать кровь.
Важно не переоценивать эти данные и не пытаться притянуть их за уши. Голые землекопы – очень своеобразные млекопитающие, практически холоднокровные, с очень медленным обменом веществ. Применять сделанные открытия к людям нужно крайне осторожно. Тем не менее полученные данные и правда свидетельствуют о том, что естественный возрастной регресс и развитие хронических заболеваний вовсе не являются обязательными. Исследования показали, что у голого землекопа великолепные механизмы репарации ДНК[72], а также высокий уровень шаперонов, ответственных за сворачивание белков[73]. Именно ошибки в восстановлении ДНК и сворачивании белков в итоге приводят к раку. У голого землекопа также есть гены, способные реагировать на слишком интенсивное деление клеток (предраковое состояние) и останавливать этот процесс. Вероятно, странный розовый зверек поможет нам найти новые мишени для противоопухолевых препаратов, изобрести более совершенные методы профилактики рака, а также понять, как знания о старении могут улучшить жизнь пациентов.
Ученые сошлись во мнении, что голый землекоп «живет импульсно»[74]: периоды высокой активности чередуются у него с длительными периодами спокойствия, когда животное фактически впадает в состояние анабиоза. Голые землекопы живут большими колониями, насчитывающими до 300 особей, и проводят много времени в подземных норах с низким уровнем кислорода. Это объясняет их впечатляющую устойчивость к состоянию гипоксии, которое наблюдается у людей во время инсульта или инфаркта. Голый землекоп может прожить минимум пять часов в условиях пятипроцентного содержания кислорода в воздухе, что отличает его от моих пациентов, у которых мозг в подобной ситуации повреждается всего через несколько минут. Голый землекоп способен и вовсе обходиться без кислорода в течение 18 минут! Хотя его сердце практически останавливается и животное теряет сознание, как только землекоп начинает дышать нормальным воздухом, он тут же приходит в себя.
Одна из причин, по которым это возможно, заключается в том, что голый землекоп научился управлять своим метаболизмом и выбирать вид энергетического топлива для организма. В экстремальных условиях животное может «переключаться» с глюкозы на фруктозу. Сейчас активно изучаются препараты, задействующие эти новые пути для лечения таких состояний, как инфаркты и инсульты. В отличие от других животных, голые землекопы обычно умирают не из‑за внезапно развившегося заболевания, а от травм или инфекций.
Несмотря на то что это исследование поражает воображение и, вероятно, изменит нашу жизнь, один вопрос все еще требует ответа: насколько нормальна такая одержимость темой старения? Пока полмиллиона детей ежегодно умирают от обычной диареи, мы изо всех сил пытаемся выжать последний год жизни, будто остатки зубной пасты из старого тюбика. Мы расходуем до 6000 фунтов стерлингов в день на престарелых пациентов в ОРИТ, хотя эта сумма, потрать мы ее на закупку москитных сеток, спасла бы от малярии множество детских жизней. Инъекции ботокса каждый год обходятся миру в три миллиарда долларов, в то время как 50 миллионов человек, нуждающихся в инсулине, не могут себе его позволить. По подсчетам ВОЗ, на исследования ВИЧ в год уходит один миллиард долларов и полмиллиарда долларов – на борьбу с малярией. Эти суммы меркнут на фоне двух миллиардов долларов, которые мужчины платят за пересадку волос, когда в большинстве случаев можно было бы ограничиться головным убором. Коммерческая компания Libella Gene Therapeutics взимает с добровольцев миллион долларов за генную терапию, которая якобы способна омолодить человека на двадцать лет. Как бы то ни было, вы правда хотите жить вечно?
Стоя на коленях на полированном каменном полу, Нарират и ее муж Сахаторн крепко прижимают к груди белое детское платьице. Они напевают буддийские молитвы, и их отражения колеблются в натертом до блеска металлическом чане. Внутри него лежит замороженный мозг их двухлетней дочери.
Несколькими месяцами ранее в Бангкоке у Айнц диагностировали рак мозга. Отец девочки, физик, занимающийся лазерными технологиями, отчаянно искал новые методы лечения. Но после десяти операций, двенадцати курсов химиотерапии и двадцати курсов лучевой терапии надежды не осталось.
Находясь на Бали,
