женщина была достойна восхищения. Держать в своих руках такое детище! С другой стороны, мне было больно за друга, ведь ему не хватало внимания и заботы, как бы он сам ни старался отрицать сей факт.
Естественно, мне было страшно и неловко заново знакомиться с матерью Ромы, пусть теперь и в неформальной обстановке.
— Не дрейфь, — шуточно хлопнул меня по плечу дядя Костя, когда Рома парковал свою машину. — Мальчика нашего она любит.
Очень ободряюще прозвучало, я бы сказала. Только меньше нервничать от этого не стала.
Выйдя из автомобиля, я вдруг поняла, что никогда раньше не видела эту часть территории гимназии. Хотя, закралось маленькое подозрение, что та оранжерея, которую мне показал Ромка, была неким образом связана с его мамой. Уж теперь-то некоторые странности стали весьма логичными событиями.
— Неплохо наша мамка обосновалась, правда? — хохотнул рядом со мной Авдеев — старший.
— Пап, Рите и без того не по себе, — приобнял меня за плечи Рома. — Давай без твоего коронного юмора, а?
— Между прочим, женщины в мужчинах ценят ЧЮ, если они обладают интеллектом, разумеется, — фыркнул дядя Костя. — К слову об извилинах, сын, а ты телефон отключил?
— Еще до того, как забрал Марго с банкета, — отмахнулся рыжик. — Я ж не дебил, если что.
— Удивил меня Максимов, конечно, — продолжил Авдеев — старший. — Все же, друг у тебя оказался что надо — не отдал твою невесту другому.
— Отец, — негромко рыкнул Ромка. — Идем?
Дядя Костя, нацепив на себя самый недовольный вид, на который только был способен, двинулся вперед. Мы с рыжиком пошли следом. Я нутром ощущала, насколько моему другу была неприятна и, похоже, болезненна тема Макса, только не время и не место было ее обсуждать.
Сводный брат удивил и меня своим поступком. Чего уж там. И я бесконечно рада, что позволила себе довериться этому человеку, вероятно, в последний раз. Что бы ни произошло сегодня, это определенно изменит мою жизнь навсегда — я ни капли не сомневалась в этом.
— Люблю гостей ночной порою, — внезапно возникла перед нами мадам — Дьявол. — Когда неделя позади. Когда ты ждешь в душе покоя, вдруг появляются ОНИ.
Я хрюкнула одновременно и от неожиданности, и от восторга. Анжелина Аристарховна поражала меня все больше. В сиреневом вельветовом костюме, черной болоньевой безрукавке и таких же сапогах, меньше всего она походила на владелицу сей обители. А уж ее стихотворение, сложенное явно на ходу…
— Давайте уже в дом, — тяжело вздохнула женщина. — А то девочку заморозите, а ей, между прочим, еще детей рожать. Не так ли?
— Ну мам! — как — то стыдливо воскликнул Рома.
Я снова хрюкнула. Даже подумать не могла, что рыжик может быть таким смущенным и сконфуженным, а мадам — Дьявол выглядеть обычной женщиной семейного типа, а не властной управленицей.
Вскоре мы оказываемся в двухуровневой квартире, буквально. Нет, я понимала, что в какой-то из частей здания гимназии, только мы все равно были дома, в гостях у мамы моего друга.
— Сын, поухаживай за девочкой, — бросила на ходу женщина. — Если надо, переодень во что-нибудь мое, а то замерзла, небось, в этой безвкусной тряпочке. Софка выбирала?
Я успела лишь кивнуть, и то не была уверена, что Анжелина Аристарховна заметила это, потому что она слишком быстро промчалась мимо.
— Может, действительно, принести тебе спортивный костюм, хотя бы? — тихо спросил Рома.
— Неудобно, — чуть слышно прошелестела губами в ответ.
— Младший, покажи пока барышне где и что, а мы с матерью на стол накроем, чайку организуем, — скомандовал дядя Костя, следуя за бывшей женой.
Рыжик бегло показал мне туалет и ванную, и, пока я умывала пылающее от смущения, неловкости и непонятного стыда лицо, все же принес мне костюм, похожий на тот, в котором нас встретила хозяйка дома и вязаные не то гольфы, не то тапочки — сапожки.
— Не глупи, — предупреждающе рыкнул парень, глядя на то, как внутри меня собиралось возмущение, чтобы отказаться. — Или я снова отдам тебе свою одежду, правда, на сей раз, останусь в трусах.
Естественно, я смутилась еще сильнее, вспоминая обстоятельства и детали нашего знакомства. Тем не менее, в необоснованной злобой, буквально вырвала вещи из рук рыжики и вытолкала его за дверь, чтобы содрать с себя убогую тряпку под названием платье.
Из ванной я выходила на шум голосов.
— Вы хотя бы ребенка не ждете? — негромко, но настойчиво задавала явно не первый свой вопрос Анжелина Аристарховна. — Ты же понимаешь, что девочке еще нет восемнадцати, и могут быть проблемы?
Я, почти приблизившись к гостинной, где и расположилась семейная дискуссия, решила остаться в тени приоткрытой двери, пока окончательно спадет румянец со щек. Нет, я не планировала стоять и подслушивать, просто не ожидала, что моя девственность могла оказаться предметом обсуждения. И это было… странным, мягко говоря.
— Ма-ма! — перешел на повышенный тон, однако, быстро взял себя в руки Рома. — Услышь меня, мы с Марго — друзья.
— Думаешь, никто не видит, как ты на нее смотришь? — встрял Авдеев — старший.
— Да какая разница, как и на кого я смотрю?! — вспылил рыжик.
— Большая, — сухо проговорила мадам — Дьявол. — Вопрос в том, на что ты готов, чтобы помочь своей Анисимовой.
— Ради этого и жизни не жалко, — глухо отозвался друг, а у меня внутри все оборвалось. Я ведь с самого начала ощущала, что он как-то по — особенному ко мне относился. Просто я думала, что напомнила ему сестренку.
Только разве за воспоминания хоть кто-то способен отдать жизнь? Даже моей наивности ясно, что Рома в меня влюблен, только что теперь делать с этим знанием?
Прикинуться, что я ничего не слышала, чтобы не потерять друга, и продолжать мучить его чувства? Он ведь прекрасно видел, кем заняты мои мысли и, возможно, сердце.
— Кость, глянь нашу гостью, — дрогнувшим голосом произнесла хозяйка дома.
Я же встрепенулась и, сделав несколько глубоких вдохов — выдохов, двинулась вперед, почти уже точно зная, что делать дальше.
— Ром, вы здесь? — негромко бросила, заглядывая внутрь помещения. — Ой, я не помешала?
Пожалуй, навык “включить дурочку”, отточенный подле мачехи, мне наконец пригодился вне дома. Потому что все трое, казалось, поверили в мой фарс. Или сделали вид.
— Присаживайся, — первым оказался возле меня Авдеев — старший и, проводив к свободному стулу возле стола, помог занять место. — Чай? Кофе?
— А можно молока? — вдруг слетело с языка. Должно быть, я повела себя неприлично, ведь по этикету надо было выбрать что-то из предложенного. Только я вдруг вспомнила, как мама подогревала для меня стакан молока, чтобы я
