Книга Тьма - Глен Кук

Общение с Одноглазым вновь сулило оказаться бесполезным.

– Кончай меня за яйца трепать, – заявил он, когда я поинтересовался, как мне справиться со своими снами.

– Мать твою перемать! Костоправ сказал, что ты знаешь ответ. Если ты и дальше будешь вести себя таким манером, я тебе их отверну. И в уши запихаю.

– Эй, Щенок, полегче. Каким таким манером?

– Дураком прикидываться, вот каким.

– Эх, Щенок, Щенок. Молод ты еще, чтобы быть таким циником. С чего ты взял, что я не смогу исправить все с такой же простотой, как сноходец?

– Да с того, что один ленивый старый пердун сказал мне секунд двадцать назад.

– Ни хрена он такого не говорил. – Коротышка сердито притопнул. – Дерьмо! Старик и правда послал тебя ко мне с этим?..

– Точно.

– А ты все мне рассказал, без утайки? Не упустил, скажем, в угоду своему самолюбию какую-нибудь маленькую хренотень?

Я рассказал все. Мне было непросто, но я это сделал.

– Мне нужно выпутаться из этого.

Одноглазый бросил на меня один из самых своих устрашающих взглядов.

– Ты уверен, что Старик послал тебя ко мне? Тебе не почудилось?

– Уверен.

Я уставился на его дурацкую шляпу, гадая, надолго ли меня хватит.

– Никто не любит хитрожопых, Щенок.

– Даже у тебя есть друзья, Одноглазый.

Коротышка напыжился и принялся расхаживать вокруг меня.

– Неохота мне этим заниматься. Костоправ, наверное, сам не знает, что говорит. С какой стати?

Я не сообразил, что говорил он не со мною, а с самим собой, и потому ответил:

– Да с той, что я брат и мне нужна помощь.

– Ладно. Потом не говори, что ты об этом не просил. Пошли в фургон.

Меня охватила дрожь – дрожь предчувствия. Она была так сильна, что это заметили и Одноглазый, и Тай Дэй.

Коротышка буркнул что-то себе под нос и на ходу бросил Тай Дэю:

– Ты тоже полезай.

Сказал он это, по всей вероятности, из-за матушки Готы.

– Явилась, не запылилась, а? – заметил я. Вероятно, в моем голосе не прозвучало восторга, поскольку ни малейшего восторга я не испытывал. По мне, так соседство с матушкой Готой ничуть не лучше чирья на заднице.

Ее мы увидели, когда начали спускаться по южному склону. Сидела у обочины одна-одинешенька.

– Где же она пропадала? И где дядюшка Дой? – спросил я, хотя и понимал, что вопрос пропадет впустую.

Услышала она меня, нет ли, но ответа не последовало. Вместо этого Гота принялась цепляться к Тай Дэю: по ее мнению, он то ли зарос, то ли не ухаживает за своей бородой. На самом деле это не имело значения. Было бы желание, а к чему придраться, всегда найдется.

– Щенок, – сказал мне Одноглазый, – покуда они там нудят, полезай-ка живехонько в фургон да и прогуляйся с духом. Давай, давай, парень. Если Старик захотел, чтобы я занялся твоими снами, тому может быть только одна причина. – Через плечо он бросил весьма суровый взгляд на мамашу и сыночка. – Кое-что, чем он советовал мне заняться еще до того, как все вы направились сюда искать на задницу приключений.

– Думаешь, тебе удастся докопаться до сути?

Я ухватился руками за задний борт.

– Ладно, хитрожопый, залезай. Цепляйся к Копченому и отправляйся назад во времени, в ту ночь, когда погибла твоя жена. Посмотри, как это произошло.

– К черту!

– Заткнись, Щенок. Кончай ныть да жаловаться на судьбу. Мне это обрыдло. Да и Старику, видать, тоже. Если ты хочешь разобраться со своими снами, отправляйся в прошлое и как следует присмотрись к тому, что сделало тебя таким, каков ты сейчас. Как следует! Проследи каждую секунду, если потребуется, то и по три раза. А когда вернешься, мы потолкуем. – Я попытался возразить. – Захлопни пасть и делай что сказано. Или проваливай. Если тебе охота провести остаток жизни, путаясь в собственных бреднях.

С этими словами он презрительно повернулся ко мне задом. Меня так и подмывало влепить ему хорошего пинка, но по ряду соображений я этого делать не стал. Вся моя ярость ушла в усилие, с которым я вскочил в фургон.

Ручаюсь, на самом деле никто не знает самого себя до конца. Я действительно считал, что справился со своей бедой, пока Кина не стала искушать меня возможностью возвращения умерших. После этого боль нахлынула с новой силой.

Мне до смерти не хотелось становиться свидетелем кончины Сари, однако нечто подталкивало меня вперед, убеждая, что другого выхода нет. Я ощутил запах мертвечины и воспринял это как признак присутствия в мире духов Кины.

Не меня ли она ищет?

Я нашел дворец и разыскал в нем Радишу Драх. С моего последнего посещения изменилось не много, за исключением того, что они получили известие о победе на Чарандапраше. Споры стали еще более ожесточенными, поскольку Радише пришлось занять непопулярную позицию и напомнить своим сотоварищам-заговорщикам, что эта неожиданная победа еще не есть окончательный разгром Длиннотени. Конец спорам положила Радиша, приказавшая Корди Мотеру с отрядом разведчиков выехать на юг и собрать более достоверные сведения. Бюрократическое решение, которое лишь оттягивало неизбежный момент предательства. Преодолевая неожиданно сильное внутреннее сопротивление, я направил Копченого в мои бывшие покои. Помещение так и оставалось незанятым. Все вещи, собирая пыль, лежали там, где были оставлены. Я стал перемещать Копченого в прошлое. Осторожно и медленно, тем осторожнее, чем ближе оказывались мы к роковой точке. Почему-то я был уверен в необходимости во что бы то ни стало избежать встречи с самим собой в прошлом. Случись это, я оказался бы в плену минувшего, и мне пришлось бы пережить все заново, так же, как случилось, когда я погружался во тьму Деджагора.

А вдруг мне удастся предупредить Сари? Та женщина на болоте в какой-то миг ощутила мое присутствие. Возможно, кто-то, знавший меня так же хорошо, как Сари, и желавший изменить ход событий так же страстно, как и я, мог послать предупреждение сквозь барьер времени.

Не исключено, что мои путешествия в Деджагор кое-что изменили, хотя уверенности в этом не было. Ага, вот и оно. Стражники и все, кто только мог, опрометью носились по дворцу. Некоторые гнались за Душилами, некоторые устремились в мои покои. Это должно было произойти после моего прибытия. Стало быть, мне необходимо переместиться еще на полчаса. Так я и сделал, одновременно спустившись ко входу, которым воспользовались Обманники. Это я уже видел раньше, поскольку мне интересно было узнать, каким образом им удалось захватить врасплох бдительную стражу. Оказалось, что первая пара Обманников явилась к воротам, вырядившись храмовыми блудницами, совершающими соитие во славу богини. Караульным даже в голову не пришло отказать этим особам: такой отказ являлся бы святотатством.