первого этажа. Самый резкий и громкий, без сомнения, принадлежал ее матери. Слов было не разобрать. Вера вышла из комнаты и направилась к лестнице. Замерев на верхней ступеньке, она увидела, как Анна Федоровна с раскрасневшимся, перекошенным от гнева лицом отчитывает охранников:
— Да как вы могли впустить в дом этих проходимцев?! — выкрикнула она, меряя холл шагами.
Охранники попытались что-то сказать в свое оправдание, но Анна Федоровна резко оборвала их на полуслове:
— И как можно было не предупредить меня об этом?! За что я вам деньги плачу? И немалые, хочу заметить. За что?! — она негодующе смерила их взглядом. — Все уволены. Все трое! С сегодняшнего дня!
— А меня ты тоже уволишь? — насмешливо спросила Вера, спускаясь по лестнице.
— Надо же! — Анна Федоровна повернулась к дочери, через плечо резко бросив охранникам: — Нечего стоять над душой, вы свободны, оставьте нас. — И, вновь переведя взгляд на Веру, с удивлением спросила: — Что такое? Моя дочь заговорила со мной! Впервые после шестимесячного бойкота!
— Это я впустила в дом этого мужчину и его спутницу, — спокойно объяснила Вера.
— О чем ты думала?! — взорвалась Анна Федоровна. — Ты документы у него спросила?
— Ну конечно. Он сказал, что готовит материал про отца. Пришел, чтобы взять у тебя интервью. Я думала, тебе будет приятно…
— Интервью? — не унималась Анна Федоровна. — Это шантажист!
Вера не на шутку встревожилась. С удивлением и сочувствием посмотрела на мать.
— Как ты могла впустить в дом этого проходимца?! — от волнения Анна Федоровна начала повторяться. — Оставить его здесь одного?! В смысле вдвоем… с этой… разнузданной девкой?!
— Мам, подожди, объясни, в чем дело?
— Он запросто мог меня убить! Я доходчиво объяснила?
— Стоит ли так преувеличивать? — тихо, но твердо оборвала мать Вера.
— Дожили! — выкрикнула рыдающим голосом Анна Федоровна. — Тебе теперь все дороже и ближе, чем родная мать! Хотя по большому счету тебе на всех наплевать. А знаешь почему? Да потому, что ты сама не мать!
У Веры что-то сжалось внутри. Она отчетливо услышала, как учащенно забилось сердце. Анна Федоровна подошла к дочери вплотную, заглянула в глаза, будто для того, чтобы удостовериться в эффекте сказанных ею слов, и зло выпалила, понизив голос до горячего горького шепота:
— Стоило ли делать аборты от собственного мужа… И тот первый, кошмарный!.. Чтобы лишить себя возможности иметь детей…
— Не смей так говорить, — прошептала Вера.
— …а меня лишить возможности иметь внуков, — не слыша дочь, закончила свою мысль Анна Федоровна.
— Прекрати немедленно, слушать тебя не хочу.
— А ему другая женщина родила!
— Откуда ты знаешь?
— Мир не без добрых людей — донесли.
— Ты знала и ничего мне не сказала? Как ты могла?
— А тебе-то какое дело до чужого ребенка?
— Прекрати! — оборвала ее Вера, побледнев.
— Не затыкай мне рот! — яростно прошипела Анна Федоровна. — Вся твоя жизнь — абсурд! Цепь нелепостей и неверных шагов!
— Отлично! — больно задетая за живое, Вера стала подниматься по лестнице. Преодолев несколько ступеней, она обернулась и бросила матери: — Зато сейчас я сделаю верный шаг. Как ты помнишь, я уже месяц не живу в этом доме. Так вот: отныне я не буду приходить сюда вообще!
Она направилась в свою комнату с единственным желанием — взять сумку, кое-что из вещей и немедленно уехать в галерею. В руке завибрировал мобильный телефон.
— Алло. Антон!.. Так говори, раз вспомнил… Ну конечно, Степанова! Клавдия Степанова… Спасибо тебе огромное. — Вера бросила взгляд на халат Олега, который лежал на кровати. — Все, дорогой, теперь ты от меня не уйдешь… — Вера набрала «09». — Алло, будьте любезны, мне нужен телефон справочной города Мытищи.
* * *
Галине Васильевне и Андрею повезло — электричка до Вороново отправлялась через десять минут, так что у них было время выбрать вагон. Выбирали по принципу, где больше людей, — в целях личной безопасности. В столь поздний час восемь пассажиров — самое большее, на что они могли рассчитывать. Устроившись у окошка друг против друга, они возбужденно переговаривались. В этот момент они и в самом деле больше походили на друзей-приятелей, чем на бабушку и внука.
— Господи, куда мы едем? На ночь глядя? — Галина Васильевна рассмеялась. — Это нам шампанское в голову ударило!
— И «Этюд в красных тонах»! — подхватил Андрей. — Бред! Тащимся на электричке! Могли бы тачку взять или мать дождаться, она бы нас подбросила!
— Забыл, что Арина велела ехать на электричке? — напомнила внуку Галина Васильевна. — На станции нас встретит ее шофер.
— Велела! — возмутился Андрей. — Да кто она такая?
— Приедем — узнаем, — задумчиво ответила Галина Васильевна.
— А ты номер машины запомнила?
— Она не сказала, — уверенность Галины Васильевны сменилась сомнением, — или я забыла…
— Вот тебе раз!
— Нет, точно, номер машины она не назвала, сказала, что за нами приедет ее шофер.
— Галь, а чего это мы с тобой так сразу поверили этой бабе? А вдруг это подстава?
— Андрюш, ты чем слушал? — Галина Васильевна заговорщицки зашептала, наклонившись к внуку: — Я же ее попросила назвать особую примету! И она назвала! В правом углу картины Володя написал: «Галке». Мне, понимаешь? — Ее глаза молодо заблестели.
— Значит, будем считать, что это не блеф.
— Это единственная Володина работа, посвященная мне! Правда, потом он чуть было не затер посвящение..
— Это почему же? — поинтересовался Андрей.
— По кочану! — Галина Васильевна засмеялась. — Приревновал к одному лысому занудному графику.
— Имел основания? — напустив строгости, спросил Андрей.
— Балда! — Она шутливо потянула внука за ухо. — Ни малейших!
— Ясный перец! — Андрей одобрительно кивнул. — Ты всегда была ему верна, как Пенелопа…
— Именно. А мой Одиссей приревновал меня, — с печальным светлым вздохом добавила Галина Васильевна. — Господи, как мы любили друг друга! Как были счастливы…
— Это вы спрашивали Вороново? — подвыпивший старичок с корзинкой в руках остановился рядом с ними.
— Да, мы. — Андрей встал.
— Я сейчас выйду, а вам — на следующей.
— Спасибо, — хором поблагодарили они старика.
За окном мелькали деревья, освещенные фонарями роскошные особняки и деревянные дома. С черного неба смотрела полная луна, похожая на яичный желток.
— Странные эти новые русские — строить дома рядом с железной дорогой! Дураки какие-то! — заключил Андрей, покрутив пальцем у виска. — Вот были бы у меня деньги, — мечтательно продолжил он, — я бы построил дом в лесу у озера или на берегу речки…
— Как в Поленово? — мечтательно спросила Галина Васильевна.
— Во-во, как в Поленово.
Электричка сбавила ход, начала медленно тормозить.
— Подъезжаем, — спохватился Андрей, — Галя, давай на выход.
— С богом, — прошептала Галина Васильевна, поднявшись с сиденья.
На маленькой привокзальной площади не было ни души. Лишь большая замызганного
