Во мне взрывается чувство протеста. Я с такой силой дергаюсь, чтобы вырваться, что едва не спотыкаюсь. Наконец-то напоминаю себе, что ничего ему не должна.
– Тебя это не касается! – гневно сверкая глазами, кричу я. – Ты кто, чтобы спрашивать у меня, с кем я сплю?! – Я дергаю плечами, насмешливо изогнув брови, пока он буравит меня тяжелым взглядом. – Ты не мой парень, Дилан, а я не твоя девушка! Ты не можешь приходить сюда и требовать от меня что-либо!
Его лицо на миг искажается. Думаю, ему неприятно слышать мои слова, но он знает, что это правда. Только он все равно не соглашается.
– Херня это все! – презрительно бросает он. – Это ты меня бросила! И ради чего? Ради возможности прыгать в койку к таким уебкам, как Эллиот? Это то, чего ты хотела?
Он почти кричит на меня, и я съеживаюсь: он ведь действительно мог подумать, что я кинулась получать «опыт», о котором наплела ему, чтобы оттолкнуть. Но вместо того, чтобы опровергнуть его подозрения, я иду в наступление:
– А сам-то, чем лучше? Боже, да ты ни в одних своих отношениях не мог держать свои штаны застегнутыми! Кто ты такой, чтобы рассуждать об этом?
– Ошибаешься – в одних все же смог, – парирует он. – Я был верен тебе – ты не можешь упрекнуть меня в этом!
Я резко смеюсь.
– О, должно быть, это тяжело тебе далось – если, не успев расстаться со мной, ты оказался в объятьях Стефани! – издевательски хмыкаю я, тут же пожалев, что сказала это. Теперь Дилан поймет, что я все знаю о том, с кем он провел праздники, а значит я такая жалкая, что вынюхивала по его соцсетям, где он и с кем.
– О чем ты болтаешь? – Ему довольно убедительно удается изображать недоумение.
Но ему меня не провести.
– Я знаю, что ты был со Стефани! – изобличающее бросаю я. Ладно, мне больше нечего терять. Ну и что, если он поймет, что я пыталась выяснить о нем хоть что-нибудь? Хуже уже не будет. – Я видела видео, Дилан! – спешу заявить я, если вдруг он надумает отпираться.
– И что, на этом видео я трахаю Стефани?! – взрывается он, заставив меня отшатнуться. – Кроме нее там было полно других людей. Мои друзья вытащили меня на склон, потому что им надоело смотреть, как я исхожу на дерьмо целыми днями, потому что моя девушка решила, что хочет встречаться с другими парнями! – злобно скалится Дилан. – Меня запарило отбиваться от них, и я сдался, а видео выложил, чтобы успокоить Линду. Она названивала мне миллион раз в день, потому что ей показалось, что я слишком сильно переживаю из-за нашего с тобой разрыва. Блядь, Руби! – Дилан ругается, психанув и тяжело дыша, отходит от меня, беспокойно вышагивая по свежевыпавшему снегу. Он бросает на меня злые и полные боли взгляды, а я… чувствую себя полным дерьмом.
Он не только не спал со Стефани. Ему было плохо от того, что мы расстались. Дилан переживал. А что же я?
– Я хотел дать тебе время во всем разобраться, – тише говорит он, снова подойдя ко мне. – Подумал, что несколько недель тебе хватит, чтобы понять, что ты сделала ошибку, решив порвать со мной, – как-то растерянно признается он.
Что ж, он прав – я действительно поняла, что совершила ошибку. Жаль только, что так поздно.
Все это: признание Дилана, слова Лисы о том, что он любит меня, наконец-то обретают смысл. Мне плевать, каким он был в своих прежних отношениях и со сколькими девушками спал до меня, потому что со мной он был самым лучшим. Но я позволила своим страхам и неуверенности все испортить.
У меня не хватает духу смотреть Дилану в глаза, так что я пялюсь себе под ноги, чувствуя его пристальный взгляд на себе.
– Руби, – зовет Дилан, – посмотри на меня.
То, как спокойно вдруг звучит его голос, вынуждает меня поднять голову и смущенно посмотреть в эти голубые, потемневшие глаза. Меня сковывает страх, потому что я слишком хорошо понимаю, что он хочет услышать.
– Ты и Эллиот. Да или нет? – сухо спрашивает Дилан.
Я медлю несколько секунд, оттягивая момент ответа сколько могу. Но невозможно же молчать вечно?
– Я… не знаю, что тебе сказать, – пожав плечами, с раскаяньем произношу я. Мне хочется сказать ему, что я его люблю, и если он позволит, я сделаю все, чтобы заслужить его прощение. Пусть только скажет, как и я это исправлю.
Несколько мгновений Дилан ничего не отвечает. Он просто смотрит на меня, но боль в его глазах так очевидна, что разбивает мне сердце. Коротко кивнув, Дилан смотрит куда-то в сторону и, хмыкнув, снова поворачивается ко мне.
– Да пошла ты, Руби.
И затем он уходит.
Глава 29РУБИ
К дому Мойры и Кевина я добираюсь на рассвете. Из Итаки я выехала поздним вечером прошлого дня и если не считать двух коротких остановок, чтобы заправиться и сходить в туалет, за рулем я провела всю ночь.
Отправляться в дорогу зимней ночью на моем стареньком саабе было тем еще риском, но я просто больше не могла оставаться в Итаке. Мне нужно было уехать – подальше от этого города и Дилана, потому что официально: я раздавлена. Просто уничтожена, снесена той лавиной дерьма, обрушившейся на меня. И наш последний разговор с Диланом добил меня.
Дом Мойры и Кева – небольшой двухэтажный коттедж полувековой давности – единственное место, куда я могу приехать. Что бы там ни было, этот коттедж служил мне домом последние восемь лет и сейчас я хочу быть тут.
Заглушив мотор, я не тороплюсь выйти из машины. Я никого не предупредила о своем приезде и, конечно же, никто не ждет, что я заявлюсь домой в шесть утра.
Дом погружен в тишину, свет нигде не горит, но я знаю, что скоро должен проснуться Кев – он водит школьный автобус и встает рано.
У меня было несколько часов, но я так и не решила, как объяснить дяде и тете свое появление. Конечно же, они станут расспрашивать. Мойра станет, Кев не по части лезть в чужие дела и дело вовсе не в воспитанности или хорошем тоне – обычно ему просто все равно.
Мойра не в курсе Дилана. Я ничего не рассказывала о нем – ни по телефону, ни когда приезжала домой на Рождество. И мне не очень хочется рассказывать ей о нем. Я представляю, что она скажет, в особенности, если узнает, что у меня был богатый парень и я с ним рассталась. Она вполне может обвинить меня в дурости.
Сидя в машине, я набираюсь храбрости, но минут через двадцать наконец-то решаю – будь что будет и выхожу из сааба. Прихватив свою дорожную сумку – еще не знаю, насколько задержусь здесь – я плетусь к крыльцу и с тяжелым сердцем стучусь в дверь.
* * *
– Тебе следует оторвать твою хорошенькую попку от дивана и пойти со мной. Серьезно, милая – это, – Мойра неодобрительно тычет в меня пальцем с неоново-розовым маникюром, – жалкое зрелище.
– Я не пойду с тобой по магазинам, насколько бы жалко не выглядела, – голосом, полностью лишенным заинтересованности, отзываюсь я.
