— А вот с «Ниссиным» покончено — утопили «гарибальдийца»!
Степан Осипович огляделся — взрыв на броненосном крейсере словно послужил для Объединенного Флота сигналом к отходу. Судя по всему, Хейхатиро Того отказался продолжать сражение, в котором Объединенный флот уже потерял два броненосца и броненосный крейсер, к тому же с «Иосино» начали снимать команду. «Собачка» полностью потеряла ход, а русский броненосец неумолимо к ней приближался. В таком случае решение верное — несколько залпов в упор и обреченный корабль бесплодно погибнет вместе с опытной командой, а у японцев не так много на флоте ветеранов со времен победной для нее китайской войны
«Убийцы крейсеров» тоже вышли из боя, когда в строй русского отряда вернулся «Ослябя» — вдвоем сражаться с тремя противниками не захотели. Видимо, имелись и повреждения, «иноки» ведь тоже в них попадали. А сам Того уходил с тремя своими броненосцами и подходившим к ним последним оставшимся в строю «канопусом».
— Мы победили, господа, — уставшим голосом произнес Макаров, прекрасно понимавший, что теперь на два месяца последует бесконечный ремонт. И крейсера Безобразова придется отправлять во Владивосток в обход Японии вместе с «богинями» — там есть вместительный док.
Или все же стоит рискнуть…
Пока война идет на море, но через десять лет и над морем…
Глава 33
— Ваше высокопревосходительство, вас ожидают их императорские величества в кабинете. Прошу следовать за мной!
Куропаткин еще раз взглянул на живописные шхерные берега Выборгского залива, остановив взгляд на величественном острове Бьёркё, у берего которого стояла под царским штандартом величественная яхта «Полярная звезда», больше похожая на небольшой крейсер, каковым и являлась. Вот только использовать яхту в бою не предполагалось — 17 узлов слишком мало для службы при эскадре, а небольшая дальность плавания не позволяет заниматься перехватом вражеских транспортов в океане. К тому же на Дальнем Востоке уже были две яхты — «Алмаз» и «Светлана», достаточно быстроходные — 19–20 узлов. Последний корабль к тому же нес полудюжину шестидюймовых пушек, и имел бронирование
Алексей Николаевич ничего не ответил флигель-адъютанту в морском мундире, с вензелями на погонах — только кивнул, и последовал за ним, мысленно отметив, что тайные переговоры между германским кайзером и русским царем успешно закончились, раз за ним отправили. Сейчас военный министр мог только предполагать результаты, и желал только одного — отодвинуться как можно дальше от той пропасти, которую через девять лет назовут «Великой войной», охватившей весь мир, и приведшую к гибели три крупнейшие европейские империи, и Оттоманскую Порту в дополнение к ним. И вот перед ним тот шанс, третий и последний…
— Фельдмаршал, вы должны поставить подпись под этим документом, как это сделал статс-секретарь адмирал Альфред фон Тирпиц, визируя подпись нашего венценосного брата кайзера под этим договором.
Слова царя прозвучали весьма многозначительно, и Алексей Николаевич мгновенно осознал, что это было выверенное и взвешенное решение императора, который с недавних пор стал испытывать стойкую неприязнь, даже ненависть, к Франции и Англии. Так он воспринял рассказ о «наваждение», в котором узнал о той неприглядной участи, что ждет империю и его лично со всей семьей в будущем. А еще монаха взбесила передача Англией сразу четырех броненосцев и трех крейсеров любимому «азиатскому союзники». А вот объяснения, как говориться, были «шиты белыми нитками». На одном потопленном броненосце были выловлены из воды два английских офицера, что в присутствии адмиралов Макарова, Моласа и Иессена подтвердили, что корабли были переданы из состава Королевского Флота через полгода после начала войны. А «чилийские» броненосцы через посредничество Эквадора были переданы Японии почти через год, в январе нынешнего.
Какой тут нейтралитет — вопиющее его нарушение! Предельно циничное и наглое, на которое требуется дать достойный ответ!
И сейчас в газетах по всему миру начался грандиозный скандал, английское правительство яростно отвергало все обвинения. Плененные офицеры оказались в отставке, а русские силой заставили их оклеветать собственное правительство. Вот только всплыли подробности касательно двух броненосцев типа «Канопус» — американские репортеры привели фотографии, где эти корабли были сняты под британским флагом через несколько месяцев после начала войны между Россией и Японией.
И вот ответная реакция — тайно встретились царь и кайзер, и при них министры — фельдмаршал и адмирал. Алексей Николаевич знал, что произошло на борту яхты в прошлый раз, и склонился над листами, что лежали на зеленом сукне пустынного стола.
Текст договора между кайзером и царем был коротким, всего из трех пунктов, в каждом из которых имелось по паре строк — образец лапидарности для дипломатов и военных. И пусть текст короткий, но он буквально обрушивал существующую систему договоров. В пункте первом говорилось, что при морском нападении третьей европейской державы на одного из подписантов, не подвергшаяся агрессии сторона обязана оказать помощь, включая военную, но без привлечения к участию в войне вооруженных сил. И это определенно направлено против исключительно Англии, и неважно на кого она нападет — воевать против нее будут совместно, явно или опосредованно. И в тоже время фактически сводится на «нет» та часть франко-русской военной конвенции, что сможет втянуть страну помимо ее воли. Ведь она оборонительная, а если Франция сама возжелает взять реванш и вернуть Эльзас с Лотарингией, то останется с рейхом воевать один на один. А так как ее обязательно поддержит Англия согласно тайному договору о «Сердечном Согласии», то Россия в этом случае может остаться нейтральной.
Пункт второй не оговаривал конкретные сроки действия сего договора, важно было только предупредить за три месяца одного из подписантов, если второй пожелает прекратить действие соглашения.
В третьем пункте российский император брал на себя обязанность уведомить о договоре Франция, ведь формально тот не противоречил конвенции. И привлечь Французскую Республику к соглашению, если она проявит интерес. В свою очередь кайзер обязывался поставить в известность Вену, у которой с Петербургом были противоречия на Балканах, и согласился выступить посредником при урегулировании оных.
— Немедленно исполню пожелание вашего императорского величества, — фельдмаршал присел в кресло и склонился над листами, собственноручно написанными императорами на немецком и русском языках, с уже поставленными печатями и подписями. И он тщательно расписался на всех
