от ткани на ходу. Я чувствую, как его руки грубо сжимают мою задницу, а затем моя спина ударяется о что — то твердое. Я прижата к стене нижней частью его тела, а он руками приподнимает мое платье и срывает трусики.
Его длинный, твердый член полностью проникает в мою влажную киску, прежде чем я даже успеваю вздохнуть. Затем рукой он срывает с моего тела верхнюю часть моего платья, и его голодный рот оказывается на моей груди. Я чувствую его зубы, когда его агрессивные толчки удерживают меня на месте. Я хватаю его за спину, когда он вколачивается в меня, сердито забирая то, что принадлежит ему.
52. Максим
Я включил музыкальную систему и задумчиво отбивал ритм очередной мелодии из плейлиста на подлокотнике дивана. Вообще, я любил сидеть в кресле, но, когда мы были вдвоем, всегда устраивался на диване, чтобы быть поближе к Миле. Или просто устраивал ее на своих коленях, если уж очень меня кресло манило. Сейчас посадить Камиллу на колени вряд ли получится, слишком уж она напряжена после нашей близости. Потому я пристроился на диване и ждал, когда она вернется из душа.
Мила пристроилась на диван, подтянула под себя ноги. Я оживился. Разлил спиртное. Мощные динамичные звуки разливались по комнате, но мне хотелось слышать голос Камиллы.
— Как ты? Что нового?
— Нового мало, — Мила мягко улыбнулась. — Квартиру вот купила. На Ломоносовской, — я посмотрел в упор. — Да, мы почти соседи. Минут пятнадцать пешком. Так что я с семьей теперь живу просторно. А так… ничего не изменилось, в общем — то. Разве что дома теперь Полиночка встречает после работы. И возвращаться хочется раньше.
Я незапланированно потянулся за стаканом. Потом решился спросить:
— Давно ты переехала? — внимательно посмотрел глаза в глаза.
— Давно. Практически сразу после того, как ты уехал в командировку, — спокойно ответила Камилла.
Я не отрывал от нее взгляда:
— Камил, ты получила мое письмо?
— Получила, — спокойно ответила она.
Но глаза ее были устремлены на меня. В них был вопрос. Я сжал губы:
— И что скажешь?
— Почему ты написал об этом, Макс?
— Потому, что сказать, глядя тебе в лицо, не успел, и считал, что ты должна знать. Я не играл с тобой, я сам заигрался… — Камилла отвела глаза, потянулась за уже наполненной рюмкой. Выпить не успела. Я перехватил ее за руку — Камил… — я просто пересадил Камиллу к себе на колени. Вдохнул запах ее волос, прижал к себе крепко, но осторожно. — Мне так тебя не хватало, — я шептал хрипло и жарко. — Я так соскучился, — мои губы скользили по ее шее, а руки по телу. — Ты так долго была далеко от меня.
Я почувствовал, что Камилла немного напряглась. И понял это по — своему. Положив руку на ее затылок, я прижался своим лбом к ее.
— Ты не веришь мне, да? Я люблю тебя. Люблю.
53. Максим
— Я верю, Максим. Верю, что ты любишь сейчас, — она сделала акцент на последнем слове. — Я не верю в то, что это долго продлится, — я отстранился, заглядывая в ее глаза. А Камилла с едва уловимой горечью в голосе продолжила. — Надолго ли тебя хватит? Скольких ты добивался и получал? А потом долго ли ты радовался своим победам? Ты же со мной рядом был столько времени. Но это случилось, потому что ты не был уверен до конца, что получил то, чего хотел. Разве не так? А спустя время ты опять посмотришь вокруг и захочешь новых впечатлений.
Я от таких слов закаменел. У меня на скулах заходили желваки. В глазах короткой вспышкой появился огонь даже. И кривая ухмылка скользнула по лицу. Более того, я как — то сразу обмяк и потянулся за бутылкой. Но тут же быстро одернул себя, понимая, что водка мне не поможет.
Резко выдохнул, обхватил Камиллу обеими руками и крепко прижал к себе. Чтобы через мгновение разомкнуть руки и осторожно, еле касаясь, взять ее лицо в свои ладони.
Последние недели сводили меня с ума от нужды, и я делал все, что мог, чтобы держаться подальше. Столько лет моя жизнь казалась пустой, но с тех пор, как я расстался с ней, что — то изменилось. Она прокралась в все эти пустые места, а мне нужно больше. Я жажду ее, как кислород.
— Мил, я понимаю. Я сам создал поводы, чтобы говорить такое, — слова давались мне тяжело. — Но, Камилла… Мне никто не нужен. Ты единственная, кого я любил, люблю и буду любить. И никто больше. Никогда, — я погладил большими пальцами ее щечки. — Ты одна, Камил. Всегда.
Я опять прижал ее к себе. Объятия были немного судорожными, отчаянными. Я уткнулся лбом ей в плечо.
— Я никогда не хотел любви и семьи. С детства усвоил, что все это причиняет только боль. Родители любили друг друга безумно. Отец погиб. И мать прожила ровно столько, чтобы похоронить его. Ни о ком больше она не думала. В том числе и обо мне. Ночью после похорон мать чуть было не повесилась. Ее еле — еле удалось остановить и отговорить от этого шага. До сих пор помню, как вокруг перешептывались о том, как же сильно она отца моего любила.
Но через месяц после произошедшего у нее уже появился новый мужчина, новая любовь. Моя мать и новоиспеченный отчим поженились так быстро, что я и глазом не успел моргнуть. Не то, чтобы я возражал. Я любил свою маму, и она всегда была так добра ко мне, когда отец был еще жив. А отчим? Он всеми возможными способами заставлял меня чувствовать, что мне здесь не рады. Но он со стороны так замечательно относился к моей матери. И даже зашел так далеко, что попытался уговорить ее. Нет, не так. Как бы обидно мне не было, но реальность была такова, что он смог слишком быстро убедить ее, чтобы я переехал из дома в школу — интернат, который будет находится как можно дальше от них. Мать посчитала это хорошим предложением.
Она не просто вежливо согласилась, она реально была рада возможности избавиться от меня. И это же не потому, что я не хотел жить поблизости. Мое мнение не учитывалось. Все потому, что моя мать отныне никогда не хотела этого. Теперь она всегда пыталась отделаться от меня как можно быстрее. Это сработало, потому что теперь я не хочу видеться со своей
