нашлось.
— То есть они будут искать доказательства, когда он и вас угробит? У ваших магистров тыквы вместо голов или что?
— Мне тоже иногда так кажется, — проворчал Брессалан.
Вероятно, будь на моем месте отец, он бы сейчас разнес в пух и прах бюрократическое устройство Магической Гильдии, которое он не раз ругал в самых крепких выражениях. Но я мало знал о том, чем занимаются магистры, чтобы выдать впечатляющую речь. Смотрел на О’Шэннона и ждал, что он скажет. Но Энгус молчал.
— Если не мы, то кто? Кто защитит лучше нас самих? — произнес Брессалан задумчиво.
— Начав первыми, мы спровоцируем…
— Отсидеться не получится, Энгус. Он уже убил самого слабого из нас. Кто знает, где сейчас некромант и чем занимается? Может, копит силу, поняв, что мы ему сейчас не по зубам?
О’Шэннон шумно выдохнул, посмотрел на меня.
— Ты не ответил, Руари, почему ты решил помочь семье некроманта.
— Я дал слово.
— Кому? Ведьме, которая гробила каждые пять лет по ребенку? Обреченным детям?
— Лиша всего лишь одна из жертв, ставшая его марионеткой, — огрызнулся я.
— Ты дал обещание, которое не можешь выполнить! — разозлился О’Шэннон.
— Я не даю обещаний, которые не могу выполнить! — прорычал я.
— Ты надеялся на нашу помощь. А если мы не поможем, тогда что?
Меня накрыло бешенство и захотелось вцепиться магу в горло.
О’Шэннон дернулся от моего взгляда.
— Прекратите! Энгус, да что с тобой?! Руари!
— Тебе стало жалко человека, Руари? Да я в жизни не поверю! — произнес уже более спокойным тоном Энгус.
— Еще раньше я пообещал Джил Салливан, — выдавил я из себя признание.
Энгус хотел еще что-то сказать, но его за локоть тронул Брессалан.
— Ты… пообещал взять ее в свою семью, Руари? — предположил он.
Я молчал.
— Ты ничего лучше не придумал, как влюбиться в обреченную девочку? — возмутился О’Шэннон. — Тебе своих проблем было мало?
— Энгус, да прекрати же! — О’Келли все еще пытался вернуть разговор в мирное русло.
— Говорю что есть. И ты не спасаешь ее, Руари. Отведя одну опасность, ты толкаешь ее с головой в другую. Вы — последняя семья оборотней… Тебе будет что сказать ей, когда она все поймет?
— Она сама сделала этот выбор, — процедил я сквозь зубы. — Но… Она не сможет стать частью моего рода. В силу обстоятельств, от меня независящих.
Маги посмотрели на меня удивленно.
— Если это не твоя идея, откуда она вообще узнала, что, уйдя в твою семью, освободится от власти отца?
— Салливан ей сам сказал…
О’Шэннон скривил губы в раздумье. Он с таким усилием соображал, что на его лбу даже проступили капельки пота. О’Келли в это время смотрел на рыбок, лениво плавающих в аквариуме.
— Чего-то я не понимаю во всей этой истории, — прошептал Энгус, явно обращаясь к самому себе. — Хотя, стоп. Если вернуться к началу…
— Началу?
— К тому, зачем Салливан приехал в Клонмел.
— Много вариантов? — с издевкой поинтересовался я. — У него вся каминная полка была в урнах с прахом магов. Если не как мертвые ему послужите, то как духи будете делиться своими магическими секретами.
Но Энгус смотрел на Брессалана.
— А если он тоже знает? — спросил О’Келли.
— О чем?
— О ком, — поправил меня Энгус. — И пока жив Хозяин…
Оба мага обернулись ко мне.
— Договаривайте. Хватит уже великую тайну делать из того, что вы его ищете.
— Даже если Салливан знает о Хозяине, все равно не складывается, — продолжил размышлять вслух Энгус и снова упер в меня взгляд. — Если только…
Но я продолжал пялиться на него, ожидая продолжения.
— Проклятье, все строится на одних только предположениях! — выругался Энгус. — Допустим, он знает, из-за чего мы переехали в Клонмел. Но зачем ему понадобился ты, Руари? А ведь он хорошо подцепил тебя на крючок.
— То есть, если предположить, что некромант знает о наших целях, знает о Хозяине… — Брессалан наморщил лоб.
— И если предположить, что Руари на самом деле знает, кто Хозяин. Только тогда что-то начинает складываться.
— Да, а некроманту Руари, разумеется, сказал, что знает, кто Хозяин, — разбил слабое звено теории Энгуса Брессалан.
— Даже если некромант знает о Хозяине, то что? — заметил я.
— А то, что, пока жив Хозяин, полиция не сможет зачистить землю от магии.
— Значит, некромант будет сидеть тихо.
— Вряд ли. Он, в отличие от нас, не может пользоваться магией земли и увеличивать свою мощь. А мы можем — и нас он не достанет. Только уничтожив Хозяина, Салливан сможет извратить магию и использовать ее по-своему. Ну и нас заполучит, лишив источника силы.
Я обозвал себя идиотом. И почему мне подобное не приходило раньше в голову? Разумеется, ни за что и никогда Салливан не откроет магам, кто я. Иначе, при таком раскладе, они, несомненно, все же предпочтут уничтожить его, но не лишиться возможности черпать магию в окрестностях Клонмела.
Мы трое некоторое время молчали, переваривая открывшиеся нерадужные перспективы. Пока О’Шэннон не повернул ключ зажигания и не повел машину по ночным улицам. Брессалан только взглянул на него, но, как и я, не проронил ни слова. Джип замер на Гленалими-драйв около дома Салливанов. Маги посмотрели на темные окна. Потом О’Шэннон обернулся ко мне.
— Все, что мы можем дать им, — обереги, которые ослабят негативное влияние некромантии, предупредят владельца о дурных намерениях. Но люди долго не продержатся, максимум час — им понадобится непосредственная наша защита. Можно, так же, как на кольце Магры, настроить маячок. Тогда мы узнаем, если Салливан начнет действовать против семьи. Тебя это устроит, Руари?
— Да.
Мы вышли из машины. Я за секунду открыл отмычкой дверь и мы, как три вора, юркнули внутрь дома Салливанов.
— Ни черта не видно! — ругнулся шепотом Энгус.
Я стоял и оглядывался вокруг. Дом снова изменился. Видимо, как только некромант уехал, все наколдованные им мрачные интерьеры испарились. Исчезли и урны с прахом с каминной полки. Я сообщил об этом магам.
Энгус зажег крошечный магический огонек. Мы поднялись по лестнице. Сперва зашли в спальню к Лише. Маги провели ладонями над спящей женщиной, шепча заклинания. Брессалан осторожно надел ей на шею тоненькую нить, которая тут же стала невидимой. Следом они поколдовали над Виардом. Последней стала Джил. Я поставил аквариум ей на стол и приклеил на стекло записку. Так же незаметно мы покинули дом.
— Надеюсь, этот ублюдок вернется нескоро, — произнес Энгус, когда мы сели в машину, и поехали в сторону Прайор-Парка. — А в идеале лучше бы он и вовсе не возвращался.
— Что-то мне подсказывает, что мы его еще увидим, — мрачно обронил Брессалан.
Я
